Сначала Арвиэль подумал, что волчата снова отправились шкодничать и попались, но Тиэлле, высунув морду из-под одеяла, сонно хлопала глазами, а Туман робко повизгивал за дверью, не решаясь в голос будить Владыку.
«Что случилось?» — недоумённо тявкнул аватар.
«Это за мной, — просунув голову в спальню, смущённо пояснил Туман. — Мой отец… В общем, я у него один остался — наследник стаи».
«Так чего сразу не сказал, что он такой вой поднимет?!!»
«Я думал, не поднимет. К тому же Владыка пригласил меня в своё логово, и я не смел отказаться!» — негодник лукаво вильнул хвостом.
Костеря на все лады ушлого волчонка вместе с нервным папашей, Арвиэль наскоро оделся и неумытый выскочил из дома. Увязавшуюся следом Тиэлле парень не прогнал, но Туману велел не высовываться, и Симке — за ним приглядывать.
Бабы и дети, как в потоп, залезли на крыши, но на месте не сидели, а верхами старались перебраться ближе к сцене действия; соседи протягивали друг другу руки, настилали лестницы между охлупенями. Как люди говорят, на все беды страхов не хватит, и общегородской переполох отдавал ярмарочным духом. Окончательно парень в этом убедился, когда под Лушкой подломилась лестница, и девушка ахнула прямо Арвиэлю в руки, но не завизжала, а запечатлела на щеке спасителя помадный поцелуй, сорвав шквал аплодисментов и пару орочьих подколок.
«Это мой город», — умилённо подумал аватар, подсаживая подавальщицу обратно.
Возмутители спокойствия обнаружились у ворот, зажатые рассеянным кольцом стражников. Даже под напором рогатин волки успешно держали круговую оборону клыками к противнику, вздыбленной холкой и задранным вертикально хвостом показывая, что сражаться будут до последнего. Сколько их, дюжина? Вместе с Туманом — тринадцать. Хорошее число, символическое[24]. Арвиэль знал, как они поступят. Двое-трое кинутся на колья, но с одного удара такого зверя трудно свалить, так что придётся включаться и другим загонщикам; воспользовавшись моментом, остальные волки прорвут окружение, спровоцировав паническую давку, в которой пострадают немало горожан.
— Арвиэль, к нам гости пожаловали, а пошлину платить не хотят, — заметив воспитанника, окликнул Берен. — Давай-ка разберись, эти — по твоей части.
— Сейчас, — кивнул стражник, мысленно сделав зарубку поблагодарить градоправителя, благодаря которому волков не перестреляли. — Можете отойти саженей на десять, они не нападут, а мне будет проще с ними договориться.
Голос, сдобренный эльфийским очарованием, подействовал безотказно. Аким уступил Арвиэлю своё место, за ним другие отошли ровно настолько, чтобы успеть выстрелить, если звери вдруг сорвутся, и заодно прикрыть отчаянного сослуживца. Горожане давно подозревали, что остроухий умеет говорить с животными, но в ответ на вопросы парень отшучивался, а теперь представилась возможность самим на чудо поглазеть, поэтому даже самые шумные тётки притихли в предвкушении спектакля.
Аватар безошибочно узнал Отца стаи — уже пожилого, крупного и широколапого, иссиня-серая, как и у сына, лобастая голова опушена воротником более светлой масти. В золотистом взгляде не было ни страха, ни тревоги, только бесконечное почтение и надежда на справедливость Владыки. Волк склонился, припав на передние лапы и опустив хвост параллельно земле:
«Привет тебе, Владыка!»
«И тебе привет, хозяин стаи».
«Нет, ты — хозяин стаи, Владыка».
«Ты быстр словно ветер и могуч как морской шквал», — уже подзабытое приветствие на мгновение отбросило в детство, когда полярные волки бродили по аватарьему селению так же непринуждённо, как собаки — здесь, и никому не приходило в голову залезть от них на крышу или ткнуть в Отца стаи рогатиной.
«Но мне не обогнать Ветер Севера и не одолеть Океан», — волк вильнул хвостом, подав пример остальным.
«Зачем ты пришёл ко мне?»
«Пришёл просить за сына стаи и моего сына, Владыка. Он ходил в кольцо без твоего разрешения и втайне от меня. Но я всё равно узнал: от него пахло ею, — волк выразительно посмотрел на смущённую Тиэлле. — Мой сын очень виноват перед тобой, но моя вина не меньше, ведь я не запретил ему видеться с твоей дочерью. Я знаю, что он у тебя. Ты волен забрать его жизнь за то, что Туман нарушил границу, но прошу, не делай этого. Мой сын нашёл свою половину, и только с ней он чувствует себя целым. Владыка, не разрывай того, что сплетено, позволь окрепнуть. Ты можешь взять взамен любого из моей стаи или я сам приду к тебе, когда передам стаю сыну. Согласен ли ты, Владыка?»
«Нет».
Волк нервно переступил передними лапами.
«У стаи должен быть Отец, иначе она погибнет. Туман — самый сильный из молодняка, он должен занять моё место».
Арвиэль опустился на корточки, уравниваясь в росте с вожаком, и положил ему руку на загривок, чувствуя, как напряглись мышцы зверя.
«Я никого не заберу, и Туман вернётся к тебе, когда взойдёт Волчье солнце. Я рад, что половинки сплелись».
«Ты мудр и справедлив, Владыка, — Отец обернулся к волкам, довольно помахивающим хвостами. Их уже не беспокоили двуногие, они поверили в Белого Волка. — Прежде я не встречал таких, как ты, но много слышал от своего отца и рассказывал другим. Теперь и они видят, что всё — правда».
«Я позабочусь о вас. Но Туман больше не должен приходить в моё кольцо. Теперь его жизнь важна не только для стаи, но и для её будущей Матери. В кольце слишком много двуногих, и я не смогу защитить его ото всех. Осенью болезнь сгубила почти всю дичь. Лес опустел, двуногие обозлены и напуганы. Могут вновь появиться красные флаги. Я знаю, что вы хотите остаться здесь, но стая должна быть готова уйти в любой момент на юг вслед за оленями. Не навсегда, а только до тех пор, пока я не разрешу вам вернуться. Ты согласен, Отец стаи?»
«Стая сделает всё, что велит Владыка», — подтвердил вожак.
«Доброй охоты тебе, Отец, твоему сыну и твоей стае».
«Доброй охоты тебе, Владыка, и твоей названой дочери».
«Папаши» многозначительно помолчали.
— Пропустите их! — поднявшись, крикнул Арвиэль. Люди расступились, образуя живой коридор, по которому стая цепочкой двинулась к воротам под ошеломлённое перешёптывание горожан. Лишь когда последний хвост исчез за створкой, кою тут же прихлопнули на всякий случай, кто-то восторженно ахнул, и понеслось «бу-бу-бу»…
— Вон оне, ельфы-то, какие дипломатишные, — сие утверждение Сатьян подкрепил смачным глотком из фляги, вызвав волну смеха.
— С ними хоть бутылкой брататься не пришлось, — фыркнул парень, и за животы схватились не только стражники.
— Кто со зверьми якшается, тот сам Зверем отмечен! — вякнула Агафья, но на богомолку зашикали.
