Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Понимаете, он у меня литовец. А его Литва нам буквально ржавый нож в сердце воткнула. Литовское правительство заявило, что поддерживает перенос Бронзового солдата.
Муж Наташи хотел было спорить, но махнул рукой и пошел втыкать цветы в ограду.
– Почему вы пришли именно сюда, а не на военное кладбище? – спрашивал я у Виктора, художника, который приехал сюда на велосипеде с двумя детьми.
– Почему? Потому что это место – святое, – просто отвечал он.
Бывшая блокадница Руфина Аркадьевна со слезами на глазах буквально пытала французскую журналистку, которая пыталась взять у нее интервью:
– Скажите, неужели Европа хочет Третьей мировой войны? Я никогда и подумать не могла, что по всей Европе будут фашисты! Какой ужас! Скажите мне, неужели вы хотите войны?
Француженка не понимала, чего хочет Руфина Аркадьевна, и сама уже была готова расплакаться.
День непонимания
К вечеру людей на Тынисмяги становилось то больше, то снова меньше.
У активистов «Ночного дозора» закончились георгиевские ленточки, а их все просили.
– Ничего не будет. Все будет спокойно, – говорил мне один из дозоровцев, – просто те люди, которые разочаровались окончательно, будут действовать уже по-другому. Они будут проводить одиночные акции, более четко спланированные и более радикальные. Эти люди могут решить, что раз протесты ни к чему не приводят, надо бороться новыми методами.
– Дружочек мой, только ты туда не лезь, ладно? Не участвуй в этих радикальных акциях, – начали его уговаривать чуть ли не хором стоящие вокруг.
– Да я, наверное, и не буду. Найду себе работу – уеду в Россию жить.
Народ расходился.
– Я уверен, что никаких беспорядков больше уже не будет, – уверял меня в своем кабинете министр иностранных дел Эстонии Урмас Паэт. – Все позади. Может, в краткосрочной перспективе перенос памятника и привел к небольшой поляризации общества, но в долгосрочной перспективе это пойдет всем на пользу. Его больше никто не сможет использовать для провокаций. И вообще, я не понимаю, почему для русских символом является именно памятник, а не Русский театр или Русский культурный центр.
– Но ведь театр никто не пытается снести.
– Для нас памятник – символ оккупации.
– То есть вы считаете, что вы все сделали правильно и никаких ошибок не допустили?
– Именно так. И беспорядков не будет, – еще раз добавил министр.
Может быть, он настаивал так потому, что вчера в эстонской газете Postimees вышло интервью министра внутренних дел Юри Пихля. В нем он сказал о том, что я в своем предыдущем репортаже призывал жителей Таллинна выйти на Тынисмяги и устроить там акцию протеста – он именно так понял. Вот я теперь и не понимаю, правильно ли я все понял на этот раз. А понял я только то, что никто, оказывается, никого не понимает.
«Коммерсантъ», 10.05.2007
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
