Книга Остров мечты - Алексей Тихонов

— Конечно, найдется, — даже не вздрогнул граф Адион. — Однако должны же у дворянства быть хоть какие-нибудь привилегии? Например, делать то, что им нравится.

— И вы каждый раз занимаетесь такой работой?

— Лукавить не стану, не каждый. Просто настроение сегодня подходящее.

— Вот-вот, настроение... — произнес Иигуир. — И у меня тоже... настроение...

Граф повернулся к старику, внимательно посмотрел:

— Вы, сударь, не похожи на отдыхавшего весь день. Что-то гложет? Хотите поделиться?

— К чему вам мои сомнения, сир?

— Наш небесный отец велел помогать друг другу, разве не так?

— Велел... Почему бы вам в таком случае не помочь своему доброму соседу, князю Динхорсту? Вы ведь знаете о выпавших на его долю тяготах?

— Конечно, знаю, — кивнул граф со спокойной улыбкой. — Князь отважный воин, однако упрям и дерзок. По совести, в их бесконечной ссоре с герцогом Вейцигским трудно отличить правого от виноватого.

— Но ведь именно Динхорст подвергается ныне агрессии! А если следующей жертвой герцога окажетесь вы, сир?

— Это вряд ли.

— Так уверены в своих силах? Или научились договариваться с захватчиком?

— И то и другое. И даже третье с четвертым. — Безмятежная откровенность Адиона сбивала с толку. — У меня, господин Иигуир, хватает солдат, а с Мархом мы предпочитаем не доводить дела до драки. Князю же следует и так благодарить меня, ибо я закрываю перевалы, ведущие в самое сердце его владений. Не будь этого, героическая стойкость Хоренца утратила бы всякий смысл. По-вашему, такой помощи мало?

— Возможно, вы и правы, сир, только... безучастно наблюдать за терзаниями хорошего человека...

— А если недостаточно хорошего?

— Что вы хотите сказать?

Граф помолчал, точно готовясь произнести какие-то особо важные слова, лишний раз окинул взором пустынный зал:

— Признаюсь, господин Иигуир, с другим собеседником я бы не стал этого касаться. Большинство просто не поняло бы моих мыслей, а редкие умники, вероятно, отшатнулись бы в страхе. Вы же, как представляется, сочетаете прозорливый ум со смелостью, даже дерзостью вечного искателя истины. Я читал некоторые ваши сочинения, знаю, о чем говорю. Безусловно, Церковь напрасно ополчилась на вас, она не сумела разглядеть в вольнодумце одного из самых преданных своих сыновей. Смелым сердцам свойственно порой заблуждаться, однако они все равно куда полезнее и надежнее твердолобых фанатиков.

— Надеюсь, сир, я вправду заслужил хоть малую толику этих хвалебных слов, — поклонился старик.

— Я не собираюсь вам льстить, речь не о том... Доводилось ли вам, господин Иигуир, задумываться о переплетении понятий «кара» и «испытание Господне»? Очень подходящая тема для нынешних времен. Мы с вами оба препоручили свои души Единому, следовательно, готовы безропотно принять любую его волю, верно? Сколь бы болезненной и горькой она ни оказалась, так? С другой стороны, известно, что Творец частенько посылает напасти в качестве испытания, дабы человек, преодолевая их, осознал свои заблуждения. Но как нам отличить одно от другого? Ведь не всегда даются прямые указания через пророчества, знамения и откровения. А если допустить, что беды Динхорста — наказание свыше, то отвращать их — сущее преступление.

— По-моему, сир, князь не похож на закоренелого грешника.

— Ах, господин Иигуир, — поморщился граф, — Вседержителю, согласитесь, все-таки виднее. Безгрешных мало, а Небесам открыты любые тайны. И ваш князь... Одно время у нас, например, ходили туманные слухи, будто он сам повинен в гибели молодой жены. Какая-то пошлая любовная история... Чем вам не основание для возмездия?

Старик уже набрал в грудь воздуха, чтобы с пылом возразить, но остановился. В конце концов, что он, чужеземец, мог знать о подлинной жизни этого края? Тот же князь Динхорст, безусловно, благороднейший человек и отважный рыцарь, однако что-то ведь гнетет даже эту чистую душу. Горе утраты или... жгучее чувство вины? Не хотелось в такое верить, пусть и смирился давно Бентанор с несовершенством людской натуры.

— Разве я смею облегчать расплату, — продолжал Адион, — назначенную самим Господом? Да и вмешиваться в ход чужого испытания...

— Потому вы избираете отстраненное созерцание? — Иигуир покачал головой. — Извините, сир, на свете действуют не только высшие силы, но и человеческие страсти. Что если ваша кара Господня на деле окажется всего-навсего неуемным властолюбием герцога Вейцигского?

Граф повернулся выправить покосившуюся свечу, в ее свете четче проступил напряженный профиль вельможи. Здесь тоже не было покоя, свои сомнения, свои муки...

— Все мы, сударь, в конечном итоге лишь орудия в руках высших сил. И герцог с его пафосными планами не исключение. Стоит немного умерить гордыню, как это станет очевидным... Но даже если вы правы, тут опять возникает вопрос о выделении воли Творца из мирской суеты и происков мелких бесов.

— Не вижу в том проблемы, сир, — тихо произнес старик, — если только воспринять себя не стадом несмышленого скота, но детьми Божьими, наделенными кроме рассудка еще и совестью...

Граф кивнул:

— Да, да, я знакомился с вашими воззрениями, господин Иигуир. Совесть, Божья искра в каждой душе... Человек, для которого собственные чувства важнее требований Вседержителя? Смело. И опасно развивать подобные мысли далее.

— Всякая мысль в развитии способна принести неожиданные плоды. К примеру, ваша, сир, покорность воле Небес. Так ведь можно что угодно объявить заслуженной карой Господней.

— А на то человеку и дарован разум, отличающий его от прочих тварей. Не мимолетные ощущения, но твердый, беспристрастный анализ...

— Он также может привести к ошибкам и раздорам.

Скрипнула дверь, на пороге возникла фигура в надвинутом капюшоне. Обернувшийся Иигуир не заметил, подавал ли граф какой знак, во всяком случае, священник тотчас, без единого звука ретировался.

— Естественно, сударь. Раз уж мы с пеной на губах оспариваем отдельные знамения, не получится полного согласия и тут. Просто иного выхода я не нахожу.

— Выискивать вину каждого страдальца? И приходить на выручку исключительно безгрешным? Это означает — никому, сир, а Творец прямо призывал к помощи всем нуждающимся.

— Помощь помощи рознь, господин Иигуир. Можно отделаться жалким медяком или схватиться за меч, а можно принести страждущему слово Господа, успокоить мятущуюся душу вместо тревог о бренном теле. Такая помощь никак не пойдет вразрез с волей Создателя, зато пользы, если вдуматься, подарит гораздо больше.

— Не всегда, сир, получается удержаться в рамках кроткого непротивления, — сказал старик, помедлив. — Когда кругом горит земля, стонут раненые, плачут дети... Вы же знаете о скорбной участи Гердонеза. Или мы должны оправдать и зверства мелонгов?