Если ты обрел КРУГ, никогда не лги людям своего круга. Иным, чужим — сколько угодно, если есть потребность и желание. Хотя… — Денисов сморщил нос и почесал затылок. — Правда, искренность — страшное и верное оружие. Но это особая и отдельная тема. Так вот, если твой треп будет убедительным, чужие воспримут его за чистую монету. Свои — никогда. Вот на том инстинктивном, подсознательном уровне… Поймут мгновенно, что лжешь, и выкинут тебя из своего круга. Будет очень больно, поверь мне на слово. Правило второе и куда более трудновыполнимое! Никогда не предавай людей своего круга. Никогда! Иначе будешь проклят. Умри — но не предавай! И последнее правило. Помогай своим чем можешь и как можешь. Сними последнюю рубаху и отдай. Все вернется сторицей.
У каждого КРУГА, конечно, свои правила, но я привел тебе главенствующие правила НАШЕГО КРУГА. Все понятно?
— М-да… — Ошарашенный лекцией, Док задумчиво покивал. — А вы, Максим Трофимович, философ от Бога.
— Во! Понял, Серега! Я ж говорю: наш человек! — Дед самодовольно шмыгнул носом. — Вот и учись, пока живой. И я живой, и ты живой. И… наливай! Только мне «бордошки» — вечером еще предстоит потрудиться.
Док до краев наполнил красным вином большой хрустальный бокал и придвинул его к Деду. Сам же выглянул в коридор — там никого не было, — открыл дверь своего номера, широко распахнул ее и позвал мысленно: «Чудо, вали к нам — жрать подано!»
Серые блики пронеслись по стене коридора и исчезли за дверным проемом в номере Денисова. Док затворил дверь своего номера, а на ручку двери номера Деда вывесил табличку «Не беспокоить». Со стороны его манипуляции выглядели странно и подозрительно, потому Док и постарался предварительно убедиться в отсутствии свидетелей. Химера, материализовавшись во всей своей дикой чернобыльской красоте посреди ворсистого ковра, недовольно фыркнула — Док научился уже не только читать и понимать ее мысли, но и невидимые внешне проявления чувств.
— Наконец-то вспомнил! Я, между прочим, четверо суток не жрамши. И уже представляю, каким дерьмом ты собираешься меня накормить.
— Ну извини, — развел руками Док, — кабана или псевдоплоть не припасли. Зато бананов сколько угодно. Может, станешь травоядной? Очень советую.
Химера метнула в него недовольный взгляд желтых глаз и придвинулась к столу с яствами. Голова ее нависла над столешницей, желтые глазищи хищно зашарили в поисках удобоваримой пищи.
— Нет, ну правда, Чудо, — Док виновато шмыгнул носом, — я мог бы заказать себе в номер громадный кусок сырого мяса, но, согласись, в глазах обслуги отеля это выглядело бы более чем странно. Ты уж потерпи, послезавтра отправимся в буш, и ты там поохотишься вволю, натрескаешься от пуза. А пока лопай то, что дают.
— Что меня поражает в вашем русском языке… — химера одним махом слизнула с тарелки кровавый ростбиф, проглотила, не разжевывая, — так это обилие синонимов. Есть, кушать, жрать, лопать, трескать, хавать, трапезничать, питаться, обедать… Ни в португальском, ни в английском такого разнообразия нет, я уж не говорю о местном диалекте.
Она долго и опасливо принюхивалась к громадному блюду с омаром; решилась наконец, цапнула морского рака зубами, разжевала тщательно с задумчивым выражением на морде; сморщилась, но довольно.
— Неплохо, очень пикантный вкус.
— Ты, я погляжу, стала непревзойденным экспертом в области лингвистики. Полиглот гребаный. — Док иронично прищурился.
— Это потому, что я — высшее существо. Я — Чудо, — без малейшего промедления гордо ответствовала химера и уткнулась носом в тарелку со свиными отбивными по-португальски.
— Что-что, а скромность отнюдь не твое украшение и достоинство, — буркнул Док.
Денисов наблюдал за трапезой химеры с хорошо знакомым Доку выражением на лице. Старый, тертый сталкер, пятнадцать лет «пропарившийся» в Зоне и умудрившийся там выжить, Док не раз наблюдал это выражение. Как на розовых физиономиях юнцов-отмычек, так и на испещренных шрамами мордах убеленных сединами ветеранов. Только на лицах салаг это выражение рисовалось раз тридцать за рейд, а ветераны позировали хотя бы раз в месяц, потому что хотя бы раз в месяц в Зоне можно было встретить что-то новое, непонятное и необъяснимое. Любопытство, недоумение, изумление, запредельный суеверный страх — все одновременно отражалось на лице, которое застывало неподвижной маской. Умственный ступор! И он, ступор, парализовал любого, такого земного и грешного человека при виде очередного инфернального порождения Зоны. Он же и был причиной того странного, отрешенного и неземного выражения, которое сейчас превратило лицо Денисова в маску каменного идола.
Быстро снять мозги с тормоза получалось отнюдь не у каждого — опыт Дока не раз подтверждал этот жизненный постулат. Тут все зависело не только от привычки, но и от внутреннего уклада, от врожденной психологической установки, свойственной каждому человеческому индивидууму. Оттого-то не каждый может стать космонавтом или обычным мирным селянином. Но: «Кто не успел — тот опоздал!». И Док десятки раз наблюдал, как того, кто не смог вовремя снять мозги с тормоза, Зона навечно забирала в свои гостеприимно разверстые объятия.
«Ну давай, Дед, покажи, на что ты способен, — злорадно хихикнул про себя Док. — А то, понимаешь ли, королевский этикет и менталитет он в совершенстве изучил. А хлебни-ка нашей, сталкерской, сухой перловой каши».
Денисов в очередной раз доказал, что способен на многое. Он выпал из транса в течение расчетного для истого ветерана времени. Правда, зацепил со стола не бутылку бордо, а бутылку крепкого ямайского рома, набулькал себе полный стакан и, нервно поигрывая кадыком, осушил в один присест. Кинул в рот на закуску кружок лимона, выловив его из миски для полоскания рук, крякнул:
— Вот что, Серега… У меня есть, конечно, соображения по поводу охраны твоего рудника. Я их сегодня изложил чисто гипотетически и интуитивно Суарешу. Так вот, я полагаю, что лучшего охранника, чем твоя химера, не найдешь. На территории Навумбу… Эх! Да ты сам поймешь, что такое Навумбу, его окружение, обычаи и нравы племени, вождем которого он является… Да… Химера в качестве стража — идеальный вариант.
— Исключено. — Док сокрушенно покачал головой. — Чудо не может находиться во внешней среде… ну… вне Зоны дольше месяца. Она зачахнет и сдохнет, как и любой другой обитатель Зоны. Вот в чем проблема! Хотя она, эта проблема, для нас, нормальных людей и животных, населяющих планету, возможно, вовсе не проблема, а единственный способ спасения от… Ну, не буду уточнять, от кого.
Дед задумчиво поскреб затылок.
— Плохо… А я уж было понадеялся… Но нужно что-то придумать.
— А что тут думать, — прочавкала химера, с аппетитом жуя небольшую вяленую акулу, — зомбирую десяток львов — они и будут охранять.
Док и Дед одновременно отвалили каждый нижнюю челюсть и посмотрели на воистину адское порождение Зоны.
— Ну, чего уставились? — Чудо гулко отрыгнула и невозмутимо принялась глодать баранью ногу. Судя по всему, местная кухня все же пришлась химере по вкусу.
