К некоторому удивлению детектива, жрец Вадимир нашел таки дорогу в священную рощу. Впрочем, Ярославу показалось, что поэт мог совершенно спокойно ткнуть пальцем в любые лесопосадки, и они тут же были бы признаны священными. В любом случае ничего примечательного он в этой роще не обнаружил. Другое дело, что место это действительно было живописное, расположенное над обрывом, за которым мирно катила свои прозрачные воды уже известная Кузнецову река. Ярославу показалось, что он узнал место, во всяком случае, нечто подобное он наблюдал вместе с Катюшей из беседки в парке графа Глинского. Сейчас бывший граф недовольно сопел по правую руку от детектива, старательно изображая из себя йорода. Народу у священной рощи в эту предвечернюю пору собралось еще больше, чем поутру на площади. Видимо, не только мужчины, но и женщины посчитали неприличным проигнорировать судилище, устроенное самим Йо. Толпа пребывала в благочестивом молчании, но пристально следила за готовящимися к схватке претендентами на звание гайосара. Садок выглядел абсолютно уверенным в себе. И, надо признать, для такой уверенности у него имелись все основания. Ражий был детина, что там говорить. Надо отдать должное оракулу, он подобрал на роль вождя очень и очень подходящего актера. Оставалось только выяснить, насколько хорошо этот актер управляется с мечом. Ярослав все-таки надеялся, что полученные когда-то в школе фехтования уроки помогут ему устоять в споре с громилой, возвышавшимся над ним на целую голову. Самое интересное, что Садок, видимо, не видел в Будимире серьезного соперника, и все свое внимание сосредоточил на Ярославе. Именно этих двоих и вызвал для божьего суда заранее предупрежденный Кравчинский.
— Что ты задумал? — спросил Ходулин, когда Ярослав сделал первый шаг к Садку.
— Не важно, — усмехнулся детектив. — Но на всякий случай запомни — твой номер последний.
Орудовать мечом оказалось куда труднее, чем шпагой. К тому же Ярослав столкнулся с человеком, превосходившим его физической силой. Садок рубился как дровосек, но обладал очень хорошей реакцией, позволявшей ему без труда уходить от выпадов противника. Кузнецову пришлось здорово поднапрячься, дабы героически не пасть уже в первые минуты безумного поединка. Дрались они обнаженными по пояс, так что Ярославу не удалось выяснить, насколько хорошо держат удар местные доспехи. А между тем один из этих ударов едва не стал для него роковым. Детектив поскользнулся на траве и опрокинулся на спину. Судя по всему, на божьем суде били и лежачих, во всяком случае, никто не помешал Садку занести меч над головой поверженного врага. Однако Ярослав оказался проворнее своего противника и стремительно нанес ему колющий удар снизу вверх. Меч угодил прямо в грудь Садка. Вождь какое-то время стоял, покачиваясь из стороны в сторону, а потом рухнул подрубленным дубом. Толпа отреагировала на победу Ярослава вздохом разочарования. Сам же он на поверженного даже не взглянул, просто стоял и ждал, пока того унесут с импровизированной гладиаторской арены.
Право выбора соперника теперь перешло к Ярославу, и он, не колеблясь ни секунды, указал рукой на Будимира.
— Я протестую! — выступил вперед Ходулин. — Сейчас мой черед драться. Пусть ждет победителя.
Аполлон Кравчинский слегка замешкался и его опередил Аркадий Семенович Иванов, громогласно поддержавший требования бывшего графа. Для Ярослава это выступление Иванова явилось полной неожиданностью. За этим угадывался какой-то личный интерес новоявленного жреца. Но что это за интерес, пока понять было трудно. Зато возбужденная смертью Садока толпа поддержала претензии Ходулина. Особенно усердствовали ближайшие сподвижники как Садка, так и Будимира, вооруженные, к слову сказать, до зубов. Протесты Ярослава никто в расчет принимать не стал. Ходулин и Будимир уже сошлись в центре поляны с обнаженными мечами в руках. Трудно сказать, чем руководствовался в своем неразумном поведении Колян. Возможно, он разгадал план Ярослава и не захотел принять от него этой жертвы. Хотя вероятность настоящей, а не мнимой смерти была, по мнению Ярослава, невелика. Не исключено также, что Колян не захотел рисковать, памятуя свою слабость как фехтовальщика. В конце концов, несмотря на молодость и ловкость, он мог и проиграть Будимиру, и в этом случае события потекли бы по совершенно непредсказуемому сценарию. Так или иначе, но Ходулин оказался прав. Сухощавый и не слишком молодой Будимир был очень искусным рубакой, наголову превосходящим своего противника. Он потратил на поединок ровно столько сил, сколько понадобилась для того, чтобы трижды взмахнуть мечом. Колян упал, обливаясь кровью, и это зрелище было настолько ужасным, что Ярослав невольно закрыл глаза. Зато в нем появилась злость, которой ему так не хватало во время схватки с Садком, и против Будимира он уже выходил отмобилизованным на все сто процентов. Толпа явно настроилась против Ярослава. Что в общем-то и неудивительно, поскольку он был чужаком. К тому же этот чужак убил любимца местной публики Садка, которого племя уже видело в роли своего вождя и гайосара. Будимира поддерживали даже дружинники Садка, и Ярославу подумалось, что победа не гарантирует ему спокойного существования в будущем. А победить необходимо, поскольку от этого зависела не только его собственная жизнь, но и воскрешение Коляна, а поражение, чего доброго, могло стать роковым для обоих.
Будимир не спешил приступать к решительным действиям, а все кружил и кружил вокруг Ярослава, выискивая слабые места в его обороне. Мечи их так пока ни разу и не встретились. Толпа зрителей напряженно молчала. Вспыхнули факелы, и на поляне стало гораздо светлее. Ярослав увидел искаженное ужасом и горем лицо Катюши, оплакивавшей смерть Коляна, и поднял меч. Его удар был отбит с легкостью необыкновенной, зато выпад Будимира едва не стоил детективу жизни. Меч противника рассек кожу на плече Ярослава, и он почувствовал, как горячая кровь потекла из раны. Дело принимало слишком скверный оборот, чтобы раздумывать о реальности или нереальности поединка. Кузнецову не хотелось умирать даже понарошку, и уж тем более нелепо выглядела бы его настоящая смерть в этом странном иллюзорном мире, созданном волей инопланетного компьютера. Ярослав усилил натиск, надеясь измотать противника, бывшего старше его и, кажется, не отличавшегося особой выносливостью. Такая тактика принесла успех, во всяком случае движения Будимира становились все менее точными и уверенными. Детектив уловил страх и ненависть, плеснувшие из глаз противника, это подхлестнуло его, и он нанес подряд два мощных удара, сначала справа налево, а потом, перебросив меч в другую руку, слева направо. Последнее его движение оказалось полной неожиданностью для противника, рухнувшего, словно подкошенный.
Приветственных криков не было, да Ярослав их и не ждал. Все-таки победил он не в спортивном соревновании. Божий суд оказался мероприятием кровавым, унесшим жизни трех человек, а победа досталась пришельцу, не вызывавшему в присутствующих никаких иных чувств, кроме ненависти. Чему же тут радоваться. Тем не менее толпа не разразилась протестами, когда жрец Вадимир произнес треснувшим голосом:
— Да здравствует гайосар Ярослав Мудрый!
С какой стати Кравчинскому понадобилось величать старого приятеля Мудрым, Кузнецов так и не понял. Назвал бы просто Храбрым, однако в данном случае Аполлона, видимо, подвела историческая эрудиция и волнение. Но, несмотря на переживания, связанные с кровавым зрелищем, развернувшимся на его глазах, пацифист мужественно доиграл свою роль до конца. Он взял за руку Светлану, подвел к победителю и вложил эту руку в его ладонь. Невеста не выразила по этому поводу особого восторга. Новоявленный жених тоже пребывал в растерянности. Тем не менее пренебрегать обычаем на глазах недружелюбно настроенной толпы ни он, ни она не рискнули. Речь шла о власти, а в таких случаях, как известно, личные симпатии и антипатии никакой роли не играют. Ярослав перехватил обиженный взгляд Катюши и чуть заметно пожал плечами. Спектакль есть спектакль, и уж если ты подрядился быть Цезарем, то надо доигрывать роль до конца, независимо от того, какую Клеопатру тебе подсунут в финале.
