Джон был начеку. Впервые в жизни у него на глазах разыгрывалось такое притворство. Казалось, она вот-вот рухнет без сил, а ведь всего несколько мгновений назад вся так и кипела энергией.
Он вынул свою визитку и положил ее на стол перед Лиззи.
— Я буду в отеле «Четыре сезона» до завтрашнего утра. Захотите вдруг поговорить — знаете, где меня найти.
— Уходите, прошу вас. — И она отвернулась.
Джон кивнул и пошел к выходу. Он открыл дверь, вышел в коридор и уже вытянул руку, чтобы закрыть дверь за собой, как скорее почувствовал, чем увидел какое-то движение. Он стремительно пригнулся, и как раз вовремя, чтобы увернуться от стилета в левой руке Марка Шелдона. Нож просвистел мимо, лишь чуть-чуть задел щеку Джона и воткнулся в массивную деревянную дверь.
Марк, оскалившись, пытался вытащить его.
Джон изо всей силы ударил его в живот. Марк зашипел, согнулся пополам, но устоял. Джон ударил снова, но на этот раз кулак будто врезался в бетонную стену. Марк ответил ему ударом в лицо, и Джон отлетел от двери. Он еще не понял, что произошло, а Марк нанес ему боковой удар ногой с разворотом, отбросив его на вешалку у противоположной стены холла.
«А мальчишка умеет драться, и он в прекрасной форме», — промелькнуло в голове Джона, пока он выпутывался из упавших на него пальто.
Марк приближался к нему, слегка пританцовывая, словно едва касаясь пола. Джон поднял кулаки, защищая лицо, как это делают в кино, но Марк нанес несколько коротких рубящих ударов по почкам, и Джон с мыслью, что сейчас его вырвет, упал на одно колено.
В жизни все шло не так, как в кино.
Когда Марк качнулся вправо и вниз, Джон перекатился и изо всех сил ударил парня ногой в коленную чашечку. Он понял, что попал: Марк скривился от боли. Не дав ему прийти в себя, Джон вскочил на ноги и кинулся на него. Марк, тяжело рухнув на пол, ударился головой о черно-белый кафельный пол. Он был оглушен, но все-таки сумел выбросить руки вперед и, ухватив Джона за уголки рта, принялся растягивать ему рот в стороны. Боль была настолько нестерпимой, что Джону показалось — еще чуть-чуть, и его губы оторвутся от лица. И он сделал единственное, что оставалось: дернул головой, точно пытаясь вырваться из рук Марка, а когда тот чуть-чуть ослабил хватку, изо всех сил ударил его головой прямо в лицо.
Марк хрипло охнул. Через несколько секунд его голова откинулась набок, а руки бессильно разжались.
Джон, тяжело дыша, стащил его с себя на пол.
— Спорим, такому в твоем карате не учат!
Он услышал шаги в гостиной и увидел, как открылась дверь.
Лиззи Шелдон выглянула в холл и завизжала. Заметив в двери нож, она стала вытаскивать его из дерева.
Неожиданно Джон нашел в себе силы вскочить на ноги. Он схватил Лиззи в охапку, затолкал ее обратно в гостиную и, не обращая внимания на ее оглушительные вопли, запер дверь на ключ. Потом, сорвав с вешалки шарф и пояс от плаща, он перевернул Марка, связал ему руки за спиной, а затем привязал к ним и ступни ног. От яростных криков Лиззи Шелдон у Джона звенело в ушах, но он добрался до телефона и вызвал службу спасения.
Потом он закурил, заклеил бумажкой царапину на щеке и подумал: «Спасатели, наверное, меня уже по голосу узнают».
46
Она бежала. Нет, просто очень быстро шла и звала. Она искала Зигги. Теперь ей стало ясно, где она. Она опять вернулась в ту же квартиру — те же обои, та же мебель, тот же запах и тот же страх.
Она ходила из комнаты в комнату и снова и снова звала его. Где же он? Он никогда не прятался от нее. Обычно, стоило ей только открыть дверь, как он бежал навстречу и с громким мяуканьем просился на руки, чтобы потереться головой об ее щеку.
Она заглянула под кровать, открыла дверцы шкафа, стараясь не поддаваться страху. «Ничего, ничего, — уговаривала она себя, — наверное, просто где-нибудь заснул и не слышит меня».
Она прошла в кухню и начала открывать и закрывать все ящики и дверцы.
— Зигги!
Может, выбежал из квартиры? Но они на шестом этаже, куда отсюда денешься?
Она метнулась в гостиную и, опустившись на колени, заглянула под диван. Ну, допустим, он заснул. Тогда почему не просыпается?
— Зигги! Зигги! Ты где, маленький?
А где Виктор? Он всегда был здесь, когда она приходила. Именно это пугало больше всего.
Она еще раз обошла квартиру.
Думай давай, думай!
Она вернулась в свою спальню. Может, в гладильню забежал?..
Она все поняла, когда заметила опущенную крышку унитаза. Она так и замерла у двери в ванную. Виктор никогда не опускал крышку. Он этого терпеть не мог: говорил, тогда из унитаза воняет.
Так почему же сегодня она опущена?
Догадка пронзила ее.
Она медленно приблизилась к унитазу, села рядом на край ванной и от всего сердца прошептала:
— Господи, не допусти!
Затем, собравшись с духом, она подняла крышку.
— Ох, Зигги…
Она вытащила из воды безжизненное кошачье тельце, совсем окоченевшее. Глазки плотно закрыты, из-под верхней губы торчат крошечные зубки…
Она стянула с вешалки полотенце и завернула в него трупик. Его шея моталась из стороны в сторону, под пальцами чувствовались крошечные позвонки. Переломанные.
Удивительно, но ей даже стало легче. По крайней мере, не мучился. Она не вынесла бы мысли, что он несколько часов беспомощно барахтался в ледяной воде, отчаянно борясь за жизнь. Она гладила котенка по голове, поправляя его мокрую полосатую шерстку, а слезы градом катились по щекам.
— Прости, Зигги, — тихо прошептала она, прижимая его к себе.
— Я велел тебе не опаздывать. — Она обернулась. Виктор наблюдал за ней от двери. Она не слышала, как он вошел. — Зачем ты заставляешь меня так поступать? — Он шагнул в ванную и протянул к ней руки. — Зачем ты заставляешь меня причинять тебе боль?
Сара смотрела, как свет от фар проезжавшей мимо машины метнулся по потолку гостиной в доме ее матери. Она села, поеживаясь от холода. У ее ног, на полу, поскуливал во сне Сумо. Она потянулась, включила свет и бросила взгляд на латунные часы на каминной полке.
Двадцать минут двенадцатого. У нее еще сорок минут, чтобы привести свои дела на этом свете в порядок.
Она взяла телефон, попробовала дозвониться Джону, но звонок сразу переключился на голосовую почту. Тогда она набрала отель «Четыре сезона» и попросила соединить с его номером, а затем все слушала и слушала бесконечные телефонные гудки. Она прикрыла глаза, и почему-то вспомнились мальчишеская улыбка Джона и его озорной взгляд.
