— Это не Луна, — заметила Изабель, указывая на краенвую, но немного пугливую гнедую.
— Я взял на себя смелость отослать твою любимицу назад в стойло. А вместо нее привел вот эту кобылку. — Эшби подвел Изабель к высокой лошади. — Она отменный гунтер — умная и смелая — и обладает превосходной родословной. Гораздо лучше, чем у Аполло. Думаю, ему очень обидно. Ее зовут… — он любовно провел рукой по блестящей на солнце спине лошади, — Милагро. С испанского языка это переводится как «чудо». И она твоя.
Более красивой лошади, чем Милагро, Изабель еще никогда не видела.
— Что значит «твоя»?
— Твоя. Это подарок. Она еще молода, так что тебе придется тренировать ее еще некоторое время, но…
— Я не могу принять от тебя такой подарок, — нахмурилась Изабель. — Мы уже это обсуждали.
— Знаешь что, — обхватив Изабель за талию, Эшби помог ей сесть на лошадь, — если ты обгонишь Аполло, будем считать, что ты выиграла ее в честном споре.
— Ха! Ты поддашься и позволишь мне выиграть. Кроме того, кто поверит, что я действительно тебя обогнала? — Изабель расправила юбки, улыбаясь нелепому предположению Эшби. — Кроме того, в Гайд-парке запрещены скачки.
Эшби легко вскочил на Аполло и посмотрел на Изабель:
— А кто сказал, что мы едем в Гайд-парк?
— Ну и куда же ты собираешься меня отвезти?
— На луг за городом, где мы с Аполло разминаем косточки после полуночи.
— Ты выезжаешь каждую ночь? — Это объясняло его присутствие возле ее дома. — Но почему туда?
— Потому что там очень красиво, свежий воздух, и мы можем скакать сколько угодно. — Эшби одарил Изабель соблазнительной улыбкой.
Они молча ехали по улицам Лондона. Грум следовал позади на почтительном расстоянии. Изабель оставалось только удивляться переменам, произошедшим с Парисом за столь короткий срок. Как бы ни неприятно было Изабель, но она вынуждена была признать, что Софи сотворила чудо, превратив мрачного отшельника в маске в безукоризненного представителя высшего света. А ведь она предвидела, что Софи и Парис станут прекрасной парой. И это беспокоило Изабель. Она никогда не видела, чтобы они ссорились — всегда любезны и предупредительны друг с другом, — в то время как ее собственные отношения с Эшби напоминали извержение вулкана. Даже теперь, когда они дружески общались, она чувствовала вибрирующее между ними напряжение.
Достигнув северной окраины города, всадники пришпорили коней и рысью поскакали по наезженной проселочной дороге. День был чудесным для прогулки верхом, но Изабель не могла представить, что проведет его с кем-то, кроме Эшби. Парис свернул с дороги и вывел коня на открытую местность. Почуяв знакомый луг, Аполло радостно зафыркал. Та же радость ощущалась и в его хозяине.
— Итак, — Эшби соблазнительно улыбнулся, — готова к состязанию?
Несколько сотен ярдов они скакали бок о бок, потому что ее гнедая никак не хотела отстать от вороного. Эшби был так же великолепен, как и его чистокровный жеребец. Его глаза стали на солнце ярко-зелеными, каштановые волосы развевались по плечам, а мускулистые ноги правили конем с той же плавной легкостью, с какой он вальсировал и занимался любовью…
Изабель отстала, но вскоре вновь поравнялась с широко улыбающимся Парисом. Она не собиралась сдаваться без боя. Хлестнув поводьями, она вырвалась вперед и прижалась к шее гнедой. Милагро оказалась первоклассным скакуном и притом весьма честолюбивым. Едва только соперники оказывались в поле ее зрения, она вытягивала шею, неизменно оставляя их позади. Возбужденная, с участившимся пульсом, Изабель обернулась. На губах Эшби заиграла дьявольская улыбка, из его горла вырвался крик, похожий на боевой клич, и земля застонала под копытами его коня. Разинув от удивления рот, Изабель наблюдала за тем, как он пролетел мимо нее и устремился к видневшейся в отдалении рощице. О Боже!
Когда Изабель достигла рощи, Аполло уже щипал траву, а Эшби лежал на земле с закрытыми глазами, делая вид, что спит. Щеки Изабель вспыхнули, пульс участился. Она спрыгнула на землю и пнула ногой его сапог.
— Очень смешно.
Ноги Эшби переплелись с ее собственными, и Изабель, взвизгнув и рассмеявшись, упала прямо в его объятия. Он тотчас же перевернул ее на спину, придавив сверху. Задыхаясь от смеха и пытаясь перевести дух, Изабель с улыбкой посмотрела в изумрудные глаза любимого:
— Ты был неподражаем.
— Как и ты. — Эшби откинул с лица Изабель прилипшие к ее щекам и бровям золотистые локоны, а затем вынул из прически костяные зажимы. — Ты потеряла свою шляпку и… сопровождающего.
— Ты оказался слишком быстрым для нас.
Эшби стянул с руки перчатку и провел пальцами по бровям, щекам и губам Изабель.
— Я тебя обожаю.
Глаза Эшби излучали такое тепло, что сердце Изабель сжалось. Больше всего на свете ей хотелось погрузить пальцы в его волосы и расцеловать. Но если она поддастся искушению, ее сердце вновь будет разбито. Когда Эшби наклонился, чтобы поцеловать ее, Изабель отвернулась.
— Нет, Парис. Пожалуйста, позволь мне встать.
— Изабель… — Ее уха коснулось горячее дыхание Эшби. — Я больше не могу выдерживать разлуку.
— Докажи, — прошептала Изабель, в смятении наблюдая за карабкающимся по травинке кузнечиком. Ужасно было желать его, когда он встречался с другой женщиной, с ее бывшей подругой, в то время как остальные представительницы высшего света только и ждали момента, чтобы вырвать его из ее рук.
— Непременно… — Эшби покрыл ее щеки и шею легкими, словно прикосновение крыла бабочки, поцелуями.
Приближающийся стук копыт придал Изабель сил, чтобы положить конец этому безумию.
— Наш сопровождающий.
Оттолкнув Эшби, Изабель села. Он вскочил, увлекая ее за собой, и, не выпуская ее руку из своей, потянул в тень берез и вязов, петляя между деревьями и с хрустом ломая хворост под ногами. Внезапно он рванулся в сторону и прижал Изабель спиной к дереву. Его губы накрыли ее губы в жадном, настойчивом, соблазняющем поцелуе.
— Ты ведешь себя не как добропорядочный джентльмен, — укорила Изабель Эшби. — У тебя есть Софи.
— Ты отдашь меня без боя?
Изабель насмешливо вскинула бровь.
— А разве ты принадлежишь мне?
Эшби посерьезнел.
— Вопрос с подвохом, Изабель.
— Как и твой. — Что за дьявольская игра? Эшби то заставлял ее чувствовать себя так, словно она была для него единственной женщиной на свете, то вновь надевал маску.
Эшби скривился. В его глазах смешались гнев и веселье.
— Тогда все. Тупик.
Теперь Изабель взглянула на Эшби другими, более проницательными глазами.
— Похоже на то.
— Но это никоим образом не отпугнет меня. Ты снова станешь моей, — поклялся он. — Снова станешь необузданной львицей.
