Книга Турецкий ятаган - Сергей Шхиян

Сначала я открыл глаза, и только потом почувствовал, как меня гладят чем-то мягким по щеке. В землянке была настежь открыта входная дверь, и ее светлый прямоугольник, показался тем самым сияющим тоннелем, который, по рассказам людей, побывавших в состоянии клинической смерти, видят умирающие.

— Где я? — задал я самый банальный в таких случаях вопрос.

— Тихо, лежи спокойно, — ответил мне голос Алены. — Все хорошо.

Сознание начало возвращаться, и мне удалось поднять глаза на девушку. Я понял, что лежу на нашей лавке, а она сидит рядом и гладит меня по щеке ладонью. Девушка была жива-здорова и это сразу успокоило.

— Где бесноватый? — спросил я, опуская тяжелые веки.

— На дворе лежит, там, где я его убила, — спокойно сказала Алена.

— Ты серьезно? — воскликнул я, попытался приподняться, но грудь пронзила острая боль, и почти помутилось сознание.

— Тихо, тихо, голубчик, — ласково сказал она и, наклонившись ко мне, прижалась ко лбу мягкими губами.

— Убила, — растерянно переспросил я. — А со мной что?

— Тебя немного ранило, ничего страшного, скоро все пройдет.

— Все-таки он в меня попал! В грудь?

— Лежи, лежи не волнуйся, а то горячка будет.

— Какая еще горячка! Мне нужно выйти.

— Тебе нельзя вставать, — испугалась девушка. — Я тебя сюда еле-еле притащила.

— Алена, со мной все в порядке, — сказал я почти нормальным голосом. Нужно было, чтобы она перестала за меня бояться и смогла как-то мобилизоваться. — Если я останусь лежать, то никогда не выздоровею, и ты останешься одна. Мне нужно лечиться. Если в раны попала грязь, то у меня будет горячка. Ты посмотрела, куда меня ранило?

— Да, — ответила она, — у тебя вся грудь в крови.

Это ни о чем не говорило, и я понял, что мне придется самому разбираться с ранением.

— Помоги мне выйти, здесь темно и ничего не видно, — попросил я, пытаясь встать.

Кажется, я ее убедил. Алена подставила плечо, и я, преодолевая слабость и головокружение, побрел из землянки. Рассвет только начинался. Выходило, что я всю ночь пролежал без сознания. Невдалеке, там, где разворачивались вечерние события, лежало маленькое безжизненное тело. Девушка и правда сумела убить сумасшедшего.

— Помоги мне лечь на землю, — попросил я, чувствуя, что начинаю падать.

Я вытянулся прямо около входа в землянку.

Несколько минут лежал, собираясь с силами. Потом попросил:

— Раздень меня.

Алена, закусив губу, начала обнажать мне грудь. Кровь давно успела засохнуть, и от боли я на несколько секунд потерял сознание. Когда пришел в себя, девушка кончала отдирать от тела присохшую рубашку.

— Посмотри, какие у меня ранения, — попросил я.

Удивительно, но она не только не упала в обморок при виде крови и ран, но держалась вполне спокойно, как будто делала такое не первый раз. Алена наклонилась над моим бренным телом и начала его внимательно осматривать.

— Ну, что там? — поторопил я.

— Одна дырка большая и две маленькие, — сказал она, — кровь не идет. Они такие страшные…

— Ладно. У нас осталась после бани вода?

— Кажется, немного в горшке.

— Неси.

Алена принесла горшок с остатками воды. Риск был большой, но другого выхода у меня не было. Разжигать сейчас костер было категорически нельзя. Я попросил ее отрезать лоскут от моей нижней рубашки и протереть раны. Как ни осторожничала девушка, боль была адская, но я все терпел молча, чтобы ее не пугать. Когда она кончила обработку, стало наконец возможно оценить характер ранения.

Девушка приподняла мне голову, и я увидел, что сделал со мной проклятая аркебуза. Оказалось, чокнутый зарядил свое оружие произвольными кусками рубленого свинца разного размера, но явно сэкономил на порохе. Картечины пробили свернутый тулуп, который я нёс переброшенным через плечо, кафтан, и разворотили мягкие ткани, не пробив грудную клетку. Сознание я потерял, скорее всего, от болевого шока.

— Видишь эти кусочки? — спросил я Алену.

— Вижу.

— Тебе придется их вытащить.

— Хорошо, а я смогу?

— Сначала свяжешь мне руки, потом подцепишь их ножом и вытащишь. Если я стану ругаться или потеряю сознание, не пугайся. Кончишь, приложи к ране тряпочку смоченную уриной.

— Зачем? — поразилась девушка, явно смутившись от такого необычного предложения.

— Так нужно. И, главное, ничего не бойся, тогда мне будет совсем не больно!

Началась подготовка к операции. На первом этапе мне пришлось самому принимать в этом активное участие. Когда дело дошло до главной фазы, напускная храбрость, начала меня оставлять. Девушка что-то заметила в моем поведении и тоже оробела. Пришлось взять себя в руки и, подбадривая ее, пытаться даже улыбаться.

Наконец все было готово, я закрыл глаза, стиснул зубы и попросил:

— Начинай!

От первого же прикосновения к ране меня пронзила острая боль, и я с трудом удержался, чтобы не закричать. Потом почувствовал, как Алена ковыряется в ране, пытаясь вытащить пулю. Я зажмурил глаза, потом их все-таки открыл.

— Получается? — спросил я, увидев над собой бледное лицо с прекрасными голубыми глазами.

— Ты не умер? — задала девушка не самый умный вопрос.

— Пока нет, но если ты будешь тянуть, то могу и умереть.

— Что тянуть? — не поняла она идиому будущего

— Время тянуть. Вытаскивай следующую пулю.

— Я давно все сделала, а ты лежишь и лежишь, — плачущим голосом сказала она. — Я уже подумала, что ты умер.

— Правда! — обрадовался я. — Вот и умница. Стрельцов не видно?

— Нет, только лошадь.

— Какая еще лошадь? — спросил я, пытаясь вернуться в реальность.

— Лошадь, того, который в тебя стрелял.