Они отнесли старика в приют, где передали на попечение сиделки. Астрид осталась помогать ей, а Шарп с Хоппером и Задирой вышли во двор. Дети плакали, напуганные взрывами, но здесь они по крайней мере были в безопасности, поскольку снаряды рвались в другой части города. Две женщины, принесшие молоко и воду, с опаской поглядывали на вооруженных людей.
– Лависсера там не было,– сказал Шарп.
– Это важно? – спросил Хоппер.
– Ему нужны списки.– Стрелок похлопал по карману.– Эти бумажки нужны французам.
– Золота тоже не было,– проворчал Задира.
Шарп покачал головой.
– Я и забыл про золото. Извини.– Он потер лицо.– Возвращаться на склад нельзя – Лависсер будет искать нас там. И приведет с собой солдат. Объяснит, что ищет британских агентов. Придется остаться здесь.
– Мы могли бы вернуться на корабль? – предложил Задира.
– Возвращайтесь, если хотите, но я останусь.– Он знал, что должен остаться, чтобы защитить Астрид.
Хоппер снова взялся перезаряжать ружье.
– Видел ту сиделку? – спросил он у Задиры.
– Похоже, сэр, он тоже хочет остаться,– ухмыльнулся чернокожий гигант.
– Мы можем подождать здесь,– сказал Шарп. – И спасибо вам обоим. Спасибо.
К утру датчане должны сдаться, и тогда в город войдут британцы, а Лависсеру придется прятаться. Ничего, он его найдет. Даже если для этого придется обшарить каждый дом в Копенгагене. Он найдет мерзавца и убьет. А потом, когда с делами будет покончено, останется здесь, в Дании. Потому что ему нужен дом.
На следующее утро генерал Пейман созвал военный совет во дворце Амалиенборг. Усталым, грязным, перепачканным сажей и пеплом людям подали кофе в тонких фарфоровых чашечках. Всю ночь они сражались с огнем и относили раненых в переполненные больницы и теперь едва держались на ногах.
– По-моему, этой ночью огонь был слабее,– заметил генерал.
– Мы насчитали две тысячи выстрелов,– доложил майор Лависсер.– Включая ракеты.
– А перед этим? – Пейман потер лоб.
– Около пяти тысяч,– ответил адъютант.
– У них кончаются боеприпасы,– сделал вывод генерал, и в голосе его послышались нотки надежды. – Дальше будет меньше. Еще одна-две ночи. Мы должны продержаться, господа, и мы продержимся!
Следующим выступил начальник Королевского госпиталя. Его доклад не сулил оптимизма. Свободных мест не осталось, занять пришлось даже родильный дом, в городе ощущается сильная нехватка перевязочного материала, лекарств и питьевой воды. И все же, осторожно добавил выступающий, если бомбардировки не усилятся, больницы справятся.
Городской инженер сообщил, что старый колодец в Бьорнегадене дает достаточное количество воды, к тому же есть еще три старых колодца, закрытых после того, как в Копенгаген проложили водопровод из северной Зеландии. Заместитель мэра порадовал сообщением, что продовольствия в городе достаточно. Несколько коров погибли во время ночного обстрела, но большого урона бомбардировки не нанесли.
– Коровы? Откуда? – удивился Пейман.
– Городу нужно молоко. Мы перегнали два стада.
– Итак, господа,– подвел итог генерал,– мы имеем все основания поздравить себя. Британцы сделали все, что могли, но мы выстояли.
Он развернул большую карту города. Его помощники отметили чернилами пострадавшие во время обстрелов улицы, и Пейман видел, что вторая ночь принесла намного меньше ущерба, чем первая. Практически район разрушений ограничивался отрезком улицы по соседству с Северными воротами и несколькими домами в районе Скиндегаде.
– По крайней мере, собор не пострадал,– с удовлетворением заметил он.
– Разрушения есть здесь.– Высокий, сухопарый адъютант наклонился над столом и постучал карандашом по Бредгаде.– Разрушен дом майора Лависсера, на соседних сгорели крыши.
Пейман посмотрел на Лависсера.
– Ваш дом?
– Моего деда, – уточнил майор.
– Печально. Очень печально.
– Судя по всему, в дом попала ракета,– добавил адъютант.– Британцы вели огонь по другим целям.
– Надеюсь, никто не пострадал? – осведомился генерал.
– Боюсь, в доме остались слуги,– ответил Лависсер,– но мой дед сейчас с кронпринцем.
– Поблагодарим за это Господа,– сказал Пейман. – Выделите время, майор, и постарайтесь спасти то, что еще можно. Мне очень жаль.
– Страдает весь город, и мы не отделяем себя от его жителей,– заявил Лависсер, вызвав сдержанное одобрение собравшихся.
В конце заседания пастор возблагодарил Господа за помощь городу в час тяжких испытаний и явленную Им милость, которая несомненно укрепит сердца датчан, и выразил надежду на то, что Божья благодать прольется на раненых и лишившихся крова.
– Аминь,– добавил генерал Пейман.– Аминь.
Сквозь пелену накрывшего город дыма уже пробивался солнечный свет, когда Лависсер вышел во двор, где его дожидался Баркер.
– Они молились,– сообщил он слуге, пожимая плечами.– Представь себе, они молились.
– Здесь, похоже, все молятся, сэр.
– И что ты об этом думаешь?
Пока Лависсер сидел на совете, Баркер постарался исследовать развалины дома на Бредгаде.
– Внутрь не попасть, сэр, слишком жарко. Да и смотреть особенно не на что – куча мусора. Дым да вонь. Жюль, однако, выбрался.
– Только Жюль?
– По крайней мере, сэр, я нашел только его. Остальные либо убиты, либо в больнице. И Жюль клянется, что там побывал Шарп.
– Не может быть!
– Утверждает, что из дома вышли трое. Двое – матросы, третий – высокий, темноволосый, со шрамом на щеке.
Лависсер выругался.
– И еще, сэр,– продолжал безжалостно Баркер, – тот, что со шрамом, нес на плече Сковгаарда.
Лависсер снова выругался.
– А золото? – спросил он.
– Наверное, на месте, сэр. Скорее всего, расплавилось, но на месте.
Майор молчал. Золото можно спасти, да и спешить с ним не стоит, а вот без списка агентов на милость от французов рассчитывать не приходится. Лависсер рассчитывал, что список, с таким трудом вырванный у Сковгаарда, принесет расположение императора, который сделает его принцем Зеландским или герцогом Гольштейнским, а может быть – эту мечту Лависсер хранил в тайне от всех, – даже королем Дании.
– Жюль упоминал о списке?
– Сказал, что, когда дом загорелся, список был в кабинете.
Лависсер выругался в третий раз.
– Столько трудов и все насмарку! Все впустую!
Баркер перевел взгляд на рассевшихся на крыше голубей. Для него ночь тоже прошла впустую, потому что майор взял его с собой и заставил считать британские выстрелы. Баркер предпочел бы остаться в Бредгаде и охранять золото, но Лависсер распорядился иначе, указав, что в одиночку с заданием не справится. В результате майор считал вспышки на батареях, а слуга вел наблюдение за флотом. И вот результат. Баркер был уверен, что если бы хозяин послушал его, Шарп был бы уже мертв, а списки лежали бы в надежном месте.
