Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
– Абсолютно точно.
«Ну и дела, – растерянно подумал фельдмаршал. – То-то этот Кристодемус так надолго ездил в Пруссию! Получается, что он еще кое-куда успел, подлец. Интересно, как он ухитрился чем-то таким опоить короля, что теперь может гарантировать Петру дату смерти? Знает ведь, что ежели обманет государя в таком вопросе, то ему не жить. Или Шенда не опаивал Августа, а проклял – говорят, он и это может? Ох, грехи наши тяжкие; давно ведь чувствовал, что с этим мерзавцем надо поосторожнее…»
Однако фельдмаршал, разумеется, задал совсем другой вопрос:
– Кто, кроме Лещинского, будет претендовать на трон? И кто для нас более желателен?
– Фридрих Август, сын нынешнего короля. И прусский принц Фридрих, жених нашей цесаревны. Кто из них победит – не знаю. Нам в общем-то все равно. Правда, там вроде может путаться под ногами еще какой-то португальский инфант, но его как кандидата на победу можно не рассматривать.
Покидая Лефортовский дворец, Миних пребывал в задумчивости. Причем не только оттого, что требовалось срочно готовиться к войне с Польшей, где, как уже сказал государь, лично на нем будет быстрое взятие Данцига. Здесь у фельдмаршала особых сомнений не было: раз надо – значит, возьмем. Христофора Антоновича больше беспокоило то, как изменилась обстановка вокруг молодого царя за недолгое время его, Миниха, отсутствия.
Во-первых, окончательно подтвердилось, что роль Кристодемуса далеко выходит за пределы простой заботы о царском здоровье. Оказывается, он не только врач, но и инженер, только это было бы еще полбеды. Но Шенда, похоже, еще и занимается такими делами, про которые не то что спрашивать – догадываться и то следует, соблюдая сугубую осторожность.
Во-вторых, при дворе появилось новое действующее лицо – лейб-повитуха. Причем видно, что к ней с большим уважением относится не только императрица, это было бы вполне понятно. Но ведь и сам царь прислушивается к этой бабке! Интересно, что он в ней увидел?
Уже подъезжая к дому, фельдмаршал нашел ответ на этот вопрос. Ведь и Петр, и Елена – по существу сироты. Материнского тепла ни он, ни она не знали никогда в жизни, но наверняка по нему тосковали, пусть даже для самих себя незаметно. Вот, значит, эта заботливая старушка и заменила мать сначала императрице, а потом и самому императору. Хорошо хоть она в политику не лезет – понимает, что там и без нее хватает желающих, причем куда более весомых. Но попытаться как-то наладить с ней отношения все-таки стоит. Хотя бы из самых простых соображений – к кому обращаться, ежели вдруг заболеешь? Не к Блюментросту же с Бидлоо, кои чуть не уморили молодого царя. И уж тем более не к Кристодемусу – тут мало того что от его запросов без штанов останешься, так еще неизвестно, что этот безбожник сотворит с тобой за твои же деньги.
Император же, оставшись в одиночестве, положил перед собой лист бумаги и задумался – что сделано для того, дабы грядущая война за польское наследство обошлась России минимальными потерями и вообще заняла как можно меньше времени? Что из желательного уже никак не успеть, а что – еще можно, если слегка поднапрячься? Времени-то осталось совсем немного…
Первые записи на этом листе были сделаны полгода назад, и сейчас Новицкий с сожалением перечеркнул первое слово – «минометы». Да, при взятии крепостей это было бы очень прогрессивное оружие, но тут обнаружились трудности, связанные с тем, что ключевым словом в данном предложении являлась частица «бы». То есть они были бы, если бы действительно были.
К сожалению, пока удалось сделать всего пять штук – изготавливать вручную тонкостенные бесшовные стальные трубы оказалось очень непросто. Правда, умельцы с Сестрорецкого оружейного завода предложили отливать стволы минометов из бронзы. При этом одно из достоинств миномета – малый вес – безвозвратно терялось, но и соответствующая траектория полеты мины, и высокая скорострельность сохранялись. Новицкий воспрянул было духом, но тут выяснилось, что до массового производства мин если и ближе, чем до Луны, то не очень намного. А так как любое секретное оружие остается таковым только до первого боевого применения, то молодой император решил вообще отказаться от его использования в грядущей войне. Все равно тут придется брать всего одну крепость – Данциг, так что пускай Миних ее берет, используя только классическую артиллерию. Раз уж в той истории при Анне Иоанновне у него это получилось, то получится и в этой, при Петре Втором. Тем более что артиллерии ему сейчас будет придано раза в полтора больше, чем тогда. А минометы надо готовить к завоеванию Крыма – вот уж там недостатка в крепостях, подлежащих взятию, не будет.
Чуть ниже «минометов» на бумаге имелась надпись «штуцеры». Ее молодой император перечеркивать не стал, а, наоборот, подчеркнул двойной чертой. Потому как их требовалось немного, всего три десятка, и они были почти готовы – только почему-то после полутора десятков выстрелов нарушалась обтюрация, то есть пороховые газы начинали прорываться из казенной части.
Эти штуцеры Новицкий изобрел сам – после того как убедился, что нормальные револьверы Тульский оружейный завод в принципе делать может, но самое большее – по две с половиной штуки в год. Пришлось упрощать изделие, и в результате получился странный уродец – однозарядная револьверная винтовка с клиновым затвором. Под унитарный патрон с картонной гильзой и медным донцем.
Вместо нормального барабана у нее имелась всего одна камора, закрепленная на петле, один в один скопированной с тех, на которых в окнах Лефортовского дворца висели форточки. Камора могла откидываться вбок и вниз почти на сто восемьдесят градусов и, кроме того, двигаться миллиметра на два взад-вперед за счет продольного люфта петли. Сзади находился рычаг с клиновым упором, который при повороте сначала до упора выталкивал камору вперед, так что она попадала проточкой спереди в цековку ствола, а затем фиксировал ее в этом положении. Тем самым обеспечивались и необходимая соосность, и обтюрация. Никакого экстрактора штуцер не имел, стреляные гильзы надо было выбивать небольшим шомполом, закрепленным на ложе справа. Впрочем, это не представляло особой трудности, ведь камора была совсем короткой. Да и сам ствол тоже особой длиной не отличался: у тульских мастеров получалось пока нареза́ть только такие, полуметровые.
Так вот, несмотря на ублюдочность конструкции, штуцеры продемонстрировали прицельную дальность в триста метров. Ну а с их крайне невеликим ресурсом император собирался разобраться на месте.
Новицкий надеялся обойти закономерность насчет секретности и боевого применения – ведь оно планировалось единственным и не совсем боевым, а скорее бандитским… «Стоп, – одернул себя молодой царь, – по отношению к своим таких слов нельзя употреблять даже в мыслях. Вот если нас кто-нибудь ограбит, то это будет самый настоящий бандитизм, а если мы сами – то, например, экспроприация. Или даже принуждение к пожертвованию на благородные цели».
Разобраться с ускоренным износом штуцеров действительно получилось быстро, в первый же день по прибытии в Тулу. Вот только вышло это не у Новицкого, а у Елены. Едва увидев изделие тульских оружейников, она наморщила носик и попросила кого-нибудь из сего ружья выстрелить. После чего обратилась к мужу:
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
