Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
— Ну а как вы считаете: этот Елисеев, оказавшись в прошлом, может изменить нас… наше время? — вкрадчиво поинтересовался «эфэсбэшник».
— У меня есть только теории, и этих теорий несколько. Самый благоприятный по отношению к нам вариант: я назову его «круги по воде» — время будет гасить созданные Елисеевым изменения и потихоньку сведёт к нулю его вмешательство. В итоге всё останется прежним.
«Эфэсбэшник» кивнул:
— Да, такой вариант и впрямь предпочтительнее.
— С другой стороны, пресловутый эффект бабочки ещё никто не отменял, — продолжил Орлов.
— Но почему мы с вами ничего не ощущаем, не видим никаких изменений? — спросил Южин.
— Хотя бы потому, что мы их и не должны почувствовать. Время меняется вместе с нами, и никто понятия не имеет как. Станет вполне естественным то, что Наполеон не станет вторгаться в Россию или вообще победит. Может, Гитлера не будет, может, он в пух и прах разобьёт СССР! Да чего уж… не удивлюсь, если кто-то из нас просто не родится в изменяемом прошлом, а мы этого и не заметим. Для нас всё будет привычным порядком вещей.
— Ужас какой-то! — разом вспотевший «эфэсбэшник» вытер мокрый лоб. — Надо что-то предпринимать!
— Что?! — хмыкнул Орлов. — Наша технология позволяет вести наблюдение, но ничего изменить не получится.
— А если повторно связаться с попаданцем, объяснить, что он представляет собой хроногранату с непредсказуемым масштабом разрушения, убедить его удалиться в какую-нибудь глушь и жить там, не отсвечивая?
Южин усмехнулся:
— Вы моего дядю не знаете! К тому же он вовсю резвится в прошлом: служит в Тайной канцелярии.
— Разве он не понимает всю опасность своих поступков?! — удивился «эфэсбэшник».
— Он верит в то, что занимается полезным делом. Ему многое не нравилось в нашей жизни, не удивлюсь, если он попытается это изменить.
— Из прошлого?
— Да.
— Сумасшедший!
Куратор замолчал, переваривая информацию, потом снова с надеждой посмотрел на Орлова:
— Так что — тупик, нет никакого выхода?
Профессор подался вперёд, его глаза хищно блеснули:
— Скажите, то, что вы предлагали… любое оборудование, суперкомпьютеры — это не блеф?
— Никоим образом. Если всё зашло далеко, конторе по силам пробить для вас бюджет, сравнимый с бюджетом самой крупной госкорпорации. Наверху не дураки сидят.
— Надеюсь, — задумчиво произнёс Орлов. — Завтра… нет, сегодня я подготовлю заявку на оборудование. Готовьтесь к расходам, безумным расходам!
— Всё, что угодно… любые деньги! — кивнул куратор.
— Замечательно!
Орлов обратился к Южину, который с удивлением вслушивался в разговор:
— Вся надежда на вас, дорогой коллега.
— Что я могу сделать, Арсений Петрович?
— Помните, как подключались к Елисееву-старшему? Тот день, когда он получил известие о гибели брата?
— Разумеется.
— Я изучил показания датчиков и заметил одну странность, только не знал, как её интерпретировать. А сейчас (вот что значит цейтнот!) догадался. По-моему, в какой-то момент, буквально на секунду, из наблюдателя вы превратились в кукловода.
— Простите, профессор… не понял.
— А вы подумайте хорошенько, проанализируйте. Ну…
— Мне нужно немного времени.
— Пожалуйста, пожалуйста. Мы не будем мешать, — засуетился «эфэсбэшник».
Южин стал вспоминать.
Он смотрел на мир глазами Егора Савелича Елисеева, чувствовал тоже, что и он…
В горле пересохло, захотелось пить. Супруга услужливо подвинула кувшин с чистой родниковой водицей, но вместо него рука почему-то сама потянулась за молоком, кое Егор Савелич весьма недолюбливал (говоря по правде, мучился опосля животом, худо было — хоть «караул» кричи). Сам не осознавая, что делает, Елисеев-старший налил кружку доверху и выпил в три больших глотка. Желудок отозвался недовольным бурчанием.
«Господи, что со мной?!» — опомнился вдруг Егорий Савелич. — «Нешто смерть братца так подействовала, что сам не свой?!».
— Понял! — вскрикнул Южин.
— Что? — разом вскинулись его собеседники.
— Как вам сказать, — Евгений смущённо запнулся, — я человек городской на все сто процентов, в деревне был только в детстве, да и деревней в полном смысле её не назовёшь — дача. Ни коров, ни коз не держали. А я всегда мечтал попробовать парное молоко, чтобы было оно сразу после дойки, ароматное, с пенкой, всю жизнь с ума сходил: всё хотел узнать, какой у него вкус. И когда увидел на столе Елисеевых крынку с настоящим парным молоком, то ЗАСТАВИЛ Егория Савелича его выпить! Это получилось совершенно непроизвольно, я тогда не сообразил.
Орлов кивнул «эфэсбэшнику»:
— Вам всё ясно?
— Абсолютно! Готовьте заявку на оборудование, профессор!
Он шёл, не разбирая дороги. Ему было всё равно, куда идти. Брёл, одержимый лишь одной мыслью — вперёд, только вперёд!
Оставались позади деревни и сёла с брешущими собаками, любопытной детворой и вечно занятыми взрослыми, которым не было никакого дела до одинокого путника. Поля сменялись лесами и оврагами, порой дорогу преграждала речушка, и тогда он переходил её вброд, а перебравшись на тот берег, наскоро сушился и снова шагал вперёд к неведомой цели.
Иногда приходилось пробираться и сквозь бурелом. Весь расцарапанный, в изодранной одежде он выходил на просеку и довольно щурился, обозревая округу.
Скудные припасы в холщовом мешке закончились, путник два дня ничего не ел, не чувствовал голода. Сорвёт травинку али корешок выкопает, очистит, пожуёт и всё, сытёхонек. Много ему не надо.
Ночевал, где придётся: под сенью деревьев, прямо на земле, не удосуживаясь постройкой шалаша или поиском стога душистого сена. Мочил дождь, а он по-ребячьи радовался, песни распевал на только ему понятном языке.
Было легко и свободно, как никогда раньше. Исчезла последняя ниточка, удерживавшая его на месте. Умер его благодетель, его отец, порвалась связывавшая их пуповина. С его смертью путник ощутил безбрежную свободу делать, что хочешь, идти, куда хочешь.
Он избегал людей. Если сзади нагоняла подвода — не ждал окрика, отходил в сторону, освобождая путь. Если предлагали подвезти, отмалчивался, делая вид, что не слышит и не понимает.
Его принимали за немого, кто-то называл блаженным. Ему это нравилось, на нём с рождения лежала благодать божья. Он был рождён для другого мира и другой жизни, жаль, что не все могли понять столь простую истину.
Даже лихие люди не трогали его и не задирали, да и что возьмёшь с такого! Вслед глядели да завидовали безмятежности.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
