— Да, я эту байку слыхал. Стивен — мастак на такие разводы, — улыбнулся Дарко.
Пошли вдоль Кунгсгатан.
Было видно, что Дарко невтерпеж досказать свою историю.
Через пять минут он продолжил:
— Мы со Стивеном пахали на одного серба, Ненада. Конченый отморозок. У Ненада замазки в Белграде. Братва говорит, он поучаствовал: когда «тигры» месили босняков в Сребренице, он голыми руками оприходовал тридцать человек. Сперва вывел на базарную площадь связанных мужиков, там принялся месить их. А когда они уже плавали в собственной рыготине, на их же глазах выебал ихних жен. Мы поначалу не в курсе были, что он на Радо шестерит. Когда гречку возили, приказы нам сам Радо отдавал. Двадцать процентов нам с того груза положили. Мы потом полгода кайфовали, ну а как бабки кончились, что ж, пришлось за старое браться. Так вот, в другой раз, когда мы на Радо работали, руководил нами уже Ненад. Кажись, за год до того, как меня упекли. Встретились мы, значит, в кафе «Ого», Йоксо его еще любил, если помнишь. Ненад сказал пару слов о себе, говорит, зовите меня патриотом, потому как я за Сербию горой стоял и стоять буду. У них это святое. Сам не человек — кремень, солдатские наколки на пальцах. За столом с ним еще два каких-то кента сидят. Одного из них я, правда, узнал — в кабаке пересекались. Стефанович. Молодой, он в то время под Радованом ходил. Ненад нам золотые горы обещает. Хвалит, мол, круто мы прежнее дело намастырили. Про меня он вообще знал всю подноготную, ну да тут дивиться нечему, мы ж частенько на сербов работали. Я и сам серб.
Дарко вдруг умолк. Глаза сверкали огнем. Какими воспоминаниями зажглись они? О пацанских делах? Былом азарте? О чем-то еще?
Миновали Хеторгет.
— Ненад объяснил нам расклад. Типа, ждут нас с большой партией гречки. Везти на дальнобойщиках, как в первый раз, из-под Белграда. Груз, говорит Ненад, будет очень «рассыпчатый», так что надо отвести под него побольше места. Мы тогда еще не врубились, что к чему. Ну, подготовили все. Надыбали две фуры с немецкими номерами, каждая — по два контейнера. Обеспечили водил, таможенный коридор, ксивы. Железяки. По накладным-то, гнали автозапчасти из Турции через Балканы. Ненад снабдил инструкцией. Под груз в каждом контейнере отвести по два куба. Подъезжаем, значит, под Белград, чтоб забрать товар, а там нас встречает старенький армейский автобус, какие-то люди с автоматами, в камуфляже. С собой у них четыре девки. Я, грешным делом, не разобрал, думаю: водкой, что ли, угостить нас хотят да телками потешить? Потом только смекнул. Что не героин повезем, а девок-то этих. Я сперва их за беженок принял.
Хорхе и Дарко неспешно пошли вдоль Васагатан. Прошли Центральный вокзал. В ожидании ездоков выстроились такси. Хорхе спросил:
— А кто хозяин груза?
— Без понятия. Но везли этих девок всю дорогу мы, до самого конца. А им даже выйти ни разу не дали. Жара тем летом стояла страшная. Когда Бундес проезжали, термометр тридцать шесть показывал. Как они там не окочурились, хрен их знает! Тридцать часов в такой тесноте, сам бы попробовал. А в дорогу им только попить дали. Сгрузили мы их в порту Седра-Хаммарбю, там тогда еще промзона была, не успели застроить. У меня их лица до сих пор перед глазами стоят — серые, опухшие от слез. Под глазами мешки, как будто лет по двадцать накинули. Знай я заранее, хрен бы я впрягся. В пизду. Хоть вода у них была…
Хорхе не особо проникся запоздалым раскаянием серба. Какая, на фиг, разница, была у этих шалав вода или не было. Поинтересовался:
— А кто вас принял?
— Радован, Ненад, Стефанович, другие еще.
— Так-таки Радован?
— Он. Я его по фотографии узнал, в кафе «Ого» висит.
— Уверен?
— Отвечаю. Как и то, что гнали мы в тот раз не героин.
— А кто те, другие?
— А кто их… я, кроме Ненада и Стефановича, не узнал никого, извини.
— И сколько вам обломилось?
— По сто пятьдесят штук на рыло. За все про все. Включая взятки и зарплату водилам.
Хорхе ликовал.
Жесть.
Месть.
Есть.
Радо — сукин кот, спалился на шалашовках.
Охота началась.
32
Горе от скоробогатства: за четыре месяца ЮВе нахомячил триста тонн, при этом умудряясь шиковать под стать нефтяному шейху. И куда, скажите на милость, девать эти бабки?
Походу, пора брать «бумер». Где-то через месяц. Или два. Не нулевый, правда, с пробегом. Выбирал между мегасладким «БМВ-ЗЗОСi» 2003 года со спортивной подвеской, супермегасладким кабриолетом «БМВ-330» 2004 года с навигатором и суперпупермегасладким «БМВ-Z4 2,5». Последнюю машинку ЮВе отыскал на автомобильном портале «Блокет». Изящная, серебристая, с кожаным салоном, разгон до ста километров за шесть секунд. Чумовая тачка. А-а-ахрененная!
Классический геморрой всех подпольных миллионеров. Официально ЮВе не зарабатывал ни шиша и, по данным Большого брата, перебивался со студенческой ссуды на стипендию, то есть на семь тыщ пятьсот крон в месяц. А машину ведь надо на учет ставить, страховать. Тут-то Большой брат не преминет поинтересоваться, откуда это у парня лишние триста тысяч на бибику, если, согласно налоговой отчетности, у него ноль в графе доходов — ни зарплаты, ни акций? Удивится Большой брат. А удивившись, заподозрит ЮВе, и пойдут-поедут ревизии.
Обыкновенно подпольные миллионеры лечат этот геморрой проверенным методом: отмывают бабло.
ЮВе почитал на эту тему. Экономические схемы такого рода расписываются скупее других. Материалов не нарыть. ЮВе пришел к Абдулкариму и спросил, нет ли какого хитрого способа.
Араб ответил:
— Хабиби! Я тебе кто — бухгалтер-шмугалтер?! Я — чюрка обычная. Швеция такой, как я, не верит по-любому. И зачем мне чистый бабки? Моя хата — сторона.
ЮВе попытался втолковать ему, почему так выгодно жить в ладах с системой.
Абдулкарим на это только скривился:
— Эй, я тебе в Лондон зачем беру? Затем, щто ты мой бухгалтер. Вот ты и думай. Найдешь хитрый способ, скажи Абдулкарим. Буду отмывать десять процентов.
По-своему араб был прав. Можно вертеться и вне системы. Не регистрировать машину на себя, не страховать, не покупать квартир, расплачиваться только наликом.
Однако ЮВе хотел пойти другим путем — подняться по-настоящему.
На третий день по возвращении из Робертсфорса ЮВе спросил сам себя: что я взял с собой оттуда? Ответ простой: ничегошеньки. Тем не менее в душе ЮВе понимал, что дома все-таки было классно. Можно было пинать балду. Сбросить маску. Не стыдиться своего провинциального говорка. Расхаживать в любом тряпье. Сутками валяться на кровати, обзванивая приятелей и интересуясь их планами на вечер.
В то же время он чувствовал брезгливость. Его родители — ноль без палочки. Происхождение — псу под хвост.
