121 › в НАСА слишком много информация, забавно войти но слишком много информация смотреть и смотреть.
Пабло › (Джону) Я не смог прочесть их все, Джон, не будь козлом, мне жаль, но я тут вляпался – дальше некуда. Поговорим позже. Я пошлю тебе мейл или позвоню.
Пак › 121, научи меня, как забраться в НАСА. Вот уж есть где порезвиться.
Вуонг › Джон рассказывал мне, что ты нашел текст в Интернете. Меня удивляет, что я никогда не слышал о нем раньше. Не так уж много осталось написанного на староанглийском, к тому же я имею доступ к основным каталогам. Возможно, исследуя адрес, по которому ты его нашел, ты сможешь установить еще что-нибудь.
121 › как так порезвиться?
Джон › (Пабло) Буду ждать. Тебе еще придется расплачиваться за то, что погубил мне день.
Пабло › 121, «порезвиться» означает Schelmenstreich;[52]не обращай внимания на Пака: его настоящее имя «полтергейст». Слушай, ты абсолютно ничего не можешь мне сказать о сайте, который меня интересует? Знаю, Вуонг, именно этим я и занимаюсь, 121 исследует систему происхождения.
Пак › Никакой я не полтергейст, я – домовой.
Джон › Пак, какого дьявола ты влез в этот чат?
Вуонг › Если добудешь еще какую-нибудь информацию, перешли ее мне по адресу [email protected]. Буду признателен. А я пока прочту всю поэму. Не оставишь мне свой элетронный адрес?
Джон › [Пабло] Я же тебе говорил, что Понтера надо немножко потормошить. Лентяй он. Опиши ему работу как разрешение какой-то великой тайны, если он не забудет про тебя, как только сойдет с сайта, и не займется чем-нибудь поинтереснее, чем твои параноидальные идеи.
121 › извини, пабло. пока ничего.
Джон › Пак, «полтергейст» по-немецки и значит «домовой». Теперь видишь, какой у нас серьезный чат? Мы даже говорим по-немецки.
Пак › Джон, нам, домовым, нравится забираться туда, куда нас не просят. Например, в НАСА.
Пабло › Вуонг: [email protected]. Это мой адрес в Метафизическом клубе.
Пак › Что-то мне скучно стало. Джон, расскажи мне лучше про свои секреты, о чем вы там все время шепчетесь с Пабло?
Вуонг › Разумеется, Пабло и Джон, мне стало известно, что в Ричмонде живет студент, который интересуется и хотел бы написать диплом об идеях, которые вы проповедуете на этом сайте. Он старается, чтобы отделение современной философии дало ему разрешение, и, похоже, своего добьется. Я слышал несколько очень увлекательных трактовок этой вашей теории Изобретенной Реальности. Вы в моде на филфаках Восточного побережья, я был там этой зимой.
Джон › Понятия не имею, о чем ты, Пак. С тобой я ни о чем не хочу шептаться.
Пабло › Пак, в Испании мы в таких случаях говорим, чтоб ты катился подальше.
Джон › Если бы Пабло поменьше пил и побольше работал, то мы смогли бы опубликовать что-нибудь связное, но у нас нет даже строго сформулированной теории, это всего лишь ворох электронных посланий, рассеянных по Интернету. Хорошо, если б ты помог мне связаться со студентом, про которого говорил. Возможно, он помог бы нам сделать компиляцию. Нам как раз не хватает стипендиата.
Пак › Да вы еще и по-испански разговариваете… Скукота. Пойду еще куда-нибудь загляну: может, встречу Оберона в лесу.
– Puck left the chat at 17:26[53](GTM+1).
Джон › Ну и придурок же этот домовой.
Пабло › (121 и Джону) Гюнтер, хочу тебе кое-что объяснить. Твоя помощь и помощь твоих друзей жизненно необходимы. Знаю, это покажется безумием, но, короче, мы пытаемся установить происхождение поэмы четырнадцатого века, которая (обрати внимание) содержит информацию о том, что произошло через шесть веков после того, как она была написана. Вуонг работает с нами, он специалист по средневековой английской литературе и только что подтвердил, что текст действительно старый. Мы знаем, что сайт worm.com связан с этой поэмой, и думаем, что, добравшись до исходной системы, подучим новые данные. Теперь ты понял, насколько важна ваша работа? К расследованию привлечены специалисты со всего света, но нам не хватает хорошей команды компьютерщиков. Подумай только, мы пытаемся получить ИНФОРМАЦИЮ О БУДУЩЕМ. Пожалуйста, отправь мне мейл, как только у тебя появятся новости. Я завишу от твоих сведений. И будь благоразумен: не стоит особо распространяться о том, что ты слышал, можешь рассказать об этом только ребятам, которые будут с тобой работать.
Признаю, я немного хватил через край, но хотелось бы верить, что мои слова возымеют эффект: для тринадцатилетнего паренька приключения еще возможны, какими бы шальными они ни казались. По крайней мере, Гюнтер обещал кое-что предпринять уже сегодня вечером и отправить мне сообщение, как только у него что-нибудь появится. Бестолковая перекрестная болтовня продолжалась еще несколько минут, но я, получив всю возможную информацию, отключился, как только минимальные приличия позволили мне это сделать. Как обычно, мои следственные усилия ни к чему не привели: с одной стороны, выяснилось, что «Цитадель» – подлинно старинный текст, но с другой – я уже не был очень уверен, что это так уж странно. Правду говорят, что вся история философии – это непрерывная смена формулировок и у любой претендующей на новизну идеи можно найти предшественников.
К этому моменту в голове у меня была уже приличная каша, надо было слегка проветриться, и учитывая, что дома делать было уже нечего, я решил нанести обещанный визит своим и заодно посмотреть, удалось ли папеньке разведать что-нибудь интересное о несчастном случае с Робельядесом-младшим.
Я уже был в дверях, когда зазвонил телефон.
– Приве-е-е-т, как дела?…
Этого только не хватало.
– Как видишь, разговариваю по телефону…
– И что скажешь?
– Ничего не скажу, Дюймовочка, абсолютно ничего. Мне просто интересно знать, за каким чертом ты звонишь.
Прежде чем узнать это, мне пришлось извиниться, что я такой злюка, и только тогда выяснилось, что Хосе Мария сегодня вернется с работы поздно и Дюймовочка хочет со мной повидаться; при условии, понятно, что я буду вести себя так, словно это она делает мне милость. Но на сегодняшний вечер у меня были другие планы.
– Не могу, Дюймовочка, если хочешь, можем договориться на завтра.
– Ясно… А можно узнать, почему ты не можешь?
Вот дерьмо: снова придется выдумывать что-то на ходу.
– Ну… У меня свидание.
– Свидание? У тебя? Опять с какой-нибудь прошмандовкой?
Я схватил подсказку на лету.
– Никакая она не прошмандовка.
– Так я и знала… То вдруг заявляешься в каком-то потрясном авто, расфуфыренный, как мальчик, швыряешься деньгами… Но это еще не самое страшное. Самое страшное, что ты совсем перестал корчить свои забавные рожи. Ты… как в тумаке.
