Как только она отпустила его руки, он сразу же схватил ее за бедра. Он принялся направлять ее движения и делал это до тех пор, пока они оба не удовлетворили свою страсть.
В ту же ночь, несколько позднее, София, сама не зная почему, вдруг расплакалась. Ей вспомнились Алекса и Деметриус и ужас двух последних дней, от которого она все еще не избавилась, а также все ее страхи, связанные с ожидавшей ее королевской судьбой. Она вспомнила, что опасность еще не устранена, и ее охватили дурные предчувствия.
Но к утру она чувствовала себя лучше. Они оделись и наняли почтовую карету с кучером и форейтором, так чтобы им можно было ехать вместе в карете оставшуюся часть пути до побережья Средиземного моря.
Они выехали рано и любовались живописными пейзажами сельской Франции, наблюдая, как начинает новый день провинция. Однако ее ненасытный любовник имел, как видно, особое мнение относительно того, как провести время. С озорной полуулыбкой, которую она, кажется, уже научилась понимать, Гейбриел посадил ее к себе на колени.
Когда он собирался напроказить или затевал что-нибудь непристойное, у него на левой щеке появлялась этакая игривая ямочка.
Пробравшись под подол ее платья и нижней юбки, он высвободил из брюк твердое, предельно возбужденное мужское естество. Никто и не заметил, как София развела под юбками колени и вскоре почувствовала, что ее голые ягодицы оказались в его паху. У нее учащенно забилось сердце, когда она почувствовала, как его пульсирующий от напряжения член скользнул в уже увлажнившееся в его ожидании отверстие.
За всеми этими занятиями никто из них не заметил, как они оказались в каком-то другом городишке в разгар базарного дня. На окнах кареты не было занавесок, хотя они были закрыты. София запаниковала. Прохожие могли заглянуть в окно. Правда, ее юбки скрывали тот факт, что его возбужденный член находится внутри ее плоти, но тем не менее!..
— Что мне делать? — в отчаянии шепнула она.
— Просто наслаждайся путешествием, — с томной медлительностью произнес он. — Бери пример с меня.
Пока они медленно проезжали через городок, ее сердце бешено колотилось. Продавцы подходили к окошкам кареты, предлагая свои товары.
— Нет, спасибо. Мерси, не нужно, — отвечала София, щеки которой лихорадочно раскраснелись.
— У тебя отлично получается, — поддразнил он ее.
— Я тебя задушу за это.
— Это было бы забавно. Послушай, дорогая, купи-ка ты великолепного французского хлеба у этого парня. Я уверен, что тебе понравится его форма.
— Ты настоящий демон, — сказала София, отсчитывая дрожащими пальцами несколько су, чтобы купить длинный твердый багет. Булочник вдруг нахмурил брови.
— Простите, месье, ваша леди не больна?
— У нее лихорадка, — заявил Гейбриел.
— Послушайте, у нас в городе есть врач.
— Нет-нет, — сказал он. — Я сам вылечу ее.
* * *
Когда они доехали до Средиземного моря, то испытали особое счастье при виде его.
Когда они размышляли над тем, что предстояло им впереди, их настроение менялось от романтической эйфории до мрачных предчувствий. На закате они гуляли по пляжу, взявшись за руки, и почти не разговаривали. Рядом с ними простирались зеленоватые воды Средиземного моря, на волнах которого покачивались стайки парусников.
Гейбриел пытался придумать, как затронуть в разговоре тему об угрозе со стороны ордена Скорпиона, когда София с раскрасневшимися от ветра щечками неожиданно повернулась к нему.
— Я хочу поблагодарить тебя за мое спасение, — с серьезным видом сказала она.
Он поцеловал ее руку и улыбнулся.
— А тебе спасибо за то, что любишь меня, — сказал он в ответ.
Она задумчиво взглянула на него, пригладив упавшую на лицо прядь волос.
— Ну-у, это совсем не трудно.
— Ты делаешь меня таким счастливым, — прошептал он, помогая ей заложить за ухо выбившуюся прядку. Та немедленно снова вырвалась на свободу. Эта ее непокорная грива жила, кажется, собственной жизнью, как и все остальное в этой волевой леди, подумал он, покачав головой.
— Гейбриел? — Она схватила его за руку и подошла ближе. — Мне нужно кое о чем спросить тебя.
— О чем же, любовь моя?
Она посмотрела на него очень серьезно.
— Ты собираешься жениться на мне?
Он смущенно взглянул на нее.
— Конечно! За кого ты меня принимаешь, дорогая? Если бы я не имел такого намерения, ничего этого не произошло бы. Просто я не уверен, что судьба будет способствовать этому.
Не успел он пояснить свое заявление, как она с облегчением вздохнула. Покраснев, она как-то нервно рассмеялась над собой.
— Извини, я говорю это не потому, что сомневаюсь в тебе, а потому, что ты никогда не упоминал об этом. Ах, Гейбриел, пойдем сейчас же и сделаем все как надо!
— Сейчас?
— Да, и никто не сможет нас остановить! Я так хочу стать твоей женой. Что ты со мной сделал? — сказала она, с любовью прижимаясь к нему. — До того как появился ты, я приходила в ужас при одной мысли о том, что придется править королевством вместе с мужем. Но тебе я безоговорочно доверяю. Я знаю, что ты меня никогда не предашь.
Он долго смотрел на нее.
— Ты уверена, что хочешь между нами полного равноправия?
— Ну конечно!
— А как же божественное право и все такое прочее?
— Это все вздор! Наше высокое положение подтверждается нашими делами. А твое мужество восхищает, — сказала она.
— Но как отнесутся к этому в Кавросе?
— Мой народ лишь выиграет, если мы с тобой будем вместе. Сам подумай, как это будет, если твоя сила объединится с моей! Не успеешь оглянуться, как мы снова возродим страну.
Тронутый ее верой в него, он нежно поцеловал ее в губы.
— Ну так что ты об этом думаешь? — пробормотала она. — В этом городке, должно быть, не меньше двадцати церквей. Кстати, где мы сейчас находимся?
— Мы в Перпиньяне, София, — сказал он осторожно. — И мне кажется, что нам следует немного подождать.
— Почему?
— Дорогая, учитывая все, что поставлено на карту, мы оба должны рассуждать практически. Министерство иностранных дел и местные власти Кавроса могут расторгнуть брак, если церемония не была совершена открыто, в присутствии множества людей. Ты знаешь, что я принадлежу тебе. Не хмурься, то же самое случилось с принцем-регентом. Помнишь?
София опустила голову.
— Ну что ж, если ты так считаешь, то я могу, наверное, набраться терпения, — согласилась она с мрачным видом.
— Вот и хорошо. Потому что… — Гейбриел собрался с духом и сделал глубокий вдох, — во всей этой истории есть и еще один аспект, о котором я пока тебе не говорил.
