— Детектив-инспектор Джарвис зашел в помещение в 14.12, — монотонно отметил Вильямс.
— Билли, — начал он, присаживаясь и пряча билеты под листком бумаги до поры до времени, — вы знакомы со Стивеном Дэниелсом и Брайеном Хьюзом?
Эванс наморщил лоб и медленно покачал головой.
— Нет… таких я не знаю. Думаю, что нет.
— Билли, — напомнил Джарвис, — Дэниелс — это один из тех людей, кому вы доверили вести ваши машины. Четыре дня назад. Что у вас с памятью? Зеленый «мицубиси-сёгун».
— Ах, так вы про Скиннера! Ну, конечно, знаю. У него был напарником Хьюзи. Простите, мистер Джарвис, вы, должно быть, подумали, что я настоящая задница, раз так увиливаю.
Джарвис вздернул бровь и, кивнув, продолжил:
— Не напомните мне, как вы с ним познакомились?
Эванс переглянулся с Хайгемом, и тот сдержанно кивнул.
— Да я знаю Скиннера уже многие годы. Первый раз мы встретились… дай бог памяти… — он уставился в потолок и почесал подбородок, изображая склероз, — в Швеции, что ли? В тысяча девятьсот… хмм. Да, в тысяча девятьсот девяносто втором. На Кубке чемпионов.
Он снова заулыбался.
— А с Хьюзом?
— Не помню. Уже после этого. Знаете, я уйму людей встречал в своей жизни, всех не упомнишь.
Джарвис оторвал глаза от записей:
— Ну еще бы, Билли. Это и нам известно. А вот что ты скажешь на то, что Терри Портер опознал в них тех, кто нападал на него?
Эванс свесил голову набок и почесал ухо:
— Ну что я могу сказать: опознал — и хорошо.
— Что значит — хорошо? — раздраженно переспросил Джарвис, закипая.
— Ну, если они отправили его в больничку, то теперь должны понести наказание, разве не так? Но тут я вам ничем помочь не могу, потому что меня там в тот момент уже не было.
Откидываясь на стуле, он прикурил новую сигарету от окурка.
Джарвис вымученно вздохнул. Это был не тот ответ, который он ожидал услышать.
— Инспектор… — Он оглянулся на обращение адвоката. — Есть ли надежда услышать что-либо конкретное? Пока остается понятным лишь одно — вас беспокоит судьба человека, который четыре дня провел в итальянской больнице после того, как его избили, и, насколько можно понять, у вас нет никаких доказательств, кроме показаний потерпевшего? И вы хотите получить их от моего клиента?
Джарвис посмотрел на Хайгема. Этот гаденыш понемногу начинал все больше злить его. Джарвис вытащил два билета из-под листка бумаги, где они дожидались своего часа, и предъявил их Эвансу решительным жестом:
— Узнаете, Билли?
Эванс склонился, всматриваясь.
— Билеты на игру в Риме. И что?
— Мы нашли их в вашей машине. Хайгем покачал головой:
— Слушайте, инспектор, мой клиент сказал вам уже, что он ехал с друзьями на футбольный матч. Глупо было ожидать, что их пропустят на стадион без билетов.
— Не совсем, — холодно отвечал Джарвис. — Если это поддельные билеты, как вот эти, тогда это уже интересно.
Эванс наклонился вперед, всматриваясь, и снова улыбнулся:
— Не могу того же сказать о себе. Мне это неинтересно, и вообще я эти бумажки впервые вижу. И чего же вы от меня хотите? Вы что, ради этого обыскивали машину? Ради вшивых билетов, которые кто только не толкает у стадиона… мало ли их сбывают тауты … — Он оглянулся на Хайгема: — Нет, это уже становится забавным. Сейчас мне еще и подделку билетов пришьют!
Хайгем набычился на Джарвиса:
— Поддерживаю моего клиента. Инспектор, вы пользуетесь недозволенными методами допроса. Я настаиваю на немедленном освобождении мистера Эванса, задерживать которого вы не имеете права! У вас нет оснований для его ареста.
Джарвис посмотрел на него с отсутствующим выражением лица. Конечно, правда была на стороне адвоката. У него ничего не было. Ни одной зацепки. Оставалось последнее.
— Ладно, Билли, — заговорил он, — давайте тогда я изложу вам свою версию того, что случилось.
Эванс опять откинулся на спинку стула, уже с откровенной издевкой разглядывая инспектора. Он был спокоен, но во взгляде нет-нет да и мелькало что-то тревожное.
Джарвис понимал, что теперь ему предстоит открыть последнюю карту. Пан или пропал.
— Я внимательно слушаю вас, инспектор.
Джарвис улыбнулся, набирая полные легкие.
— Вы наняли группу людей, известных футбольных хулиганов, именуемых «хулс», дав каждому по автомобилю якобы для поездки в Италию. Также вы снабдили их билетами на матч и известной суммой денег.
Хайгем попытался заговорить, но Джарвис остановил его жестом руки, дав понять, что сказать это он сможет и позже.
— Однако, как мы видим, билеты эти были поддельными. И это говорит о том, что вы знали: на матч эти люди не попадут. Решили сэкономить —. бережливость, благородная черта бизнесмена. Вы заранее знали, что эти билеты не понадобятся. У меня уже есть одно заявление, в котором вы названы зачинщиком драки в баре «Сан Марко». Поэтому мне, учитывая эти фальшивые билеты, совершенно очевидным становится и другое: это было в ваших целях — спровоцировать беспорядки, за которыми последовало прибытие «спецназа». И, естественно, вы прекрасно знали, принимая во внимание репутацию и «заслуги» этих людей, которые числятся в международной картотеке, что они будут немедленно выдворены из страны.
Эванс только головой покачал, по-прежнему улыбаясь:
— И вы хотите сказать, я все это устроил? Джарвис ответил ему взглядом, в котором было все, что он думал об Эвансе, после чего углубился в разложенные на столе бумаги. Молчание затянулось на несколько секунд, прежде чем он снова поднял глаза. Выбора не было, придется пойти на это.
— Вся эта поездка была устроена с иной целью. Вы не собирались на матч. Все, что вам было нужно, — это перегнать из одной страны в другую краденые автомобили.
— Краденые автомобили! — Эванс не мог сдержать смеха. — По-моему, вы заработались, инспектор.
В этот момент Хайгем остановил его, положив руку на плечо.
— Пусть говорит, — пробормотал он. — До конца.
Джарвис кивнул:
— Машины, которые находятся на складе в Кале, вовсе не те, на которых ваша… компания ездила в Италию. Вы просто перебили с них номера.
Джарвис прокашлялся и продолжал:
— И эти угнанные машины взял со стоянки под Римом кто-то другой. Вероятно, ваш заказчик. Вы никуда их не перегоняли, а просто преспокойно вернулись на машине в Лондон. В одиночестве, потому что все ваши товарищи остались в полицейском участке.
Он остановился и посмотрел на Эванса. Джарвис умышленно не произносил слова «предательство», потому что знал — Эванса сейчас не следует раздражать. Он озлобится, и тогда от него можно ожидать чего угодно. Но, как ни крути, товарищей своих он все-таки подставил.
