— Очень хорошее место, — сказала Натали.
— Вы американка? — спросил священник на отличном английском, если можно считать отличным произношение жителя Бруклина или Бронкса.
— Из Бостона, — ответила Натали, протягивая руку. — Натали Рейес.
— Рейес. Так вы бразильянка?
— Моя мать с Островов Зеленого Мыса.
— А я отец Франсишку Нуньеш — Фрэнк Нуньес, из бруклинских Нуньесов.
Священник сел на скамью напротив Натали, и она непроизвольно улыбнулась. Было в нем что-то безусловно притягательное, но в то же время явно ощущалась какая- то грусть, которая, как предположила доктор Рейес, имела отношение к тем причинам, которые забросили отца Франсишку так далеко от Нью-Йорка.
— Непростой тут у вас, должно быть, приход, — сказала Натали.
— Вообще-то я провожу службы еще в нескольких деревнях в сельве, но основное мое место здесь. Если хотите, это можно назвать искуплением грехов.
Натали отклонила молчаливое предложение развить тему покаяния дальше, хотя отец Франсишку явно хотел поговорить.
— Что здесь за жизнь?
— Дом Анджело — шахтерская община. Добывают в основном изумруды, а еще зеленые турмалины, опалы, топазы, попадаются сапфиры. Я между делом стал даже экспертом по чистоте камней. А вы чем занимаетесь?
— Я студентка, но сейчас сделала перерыв в учебе. Надо немного разобраться в жизни. Решила побродить по джунглям, пока они совсем не исчезли.
— До этого еще далеко, но я вас понимаю.
— Я заметила, что большинство населения здесь индейцы.
Священник засмеялся.
— Да, многие жители — аборигены здешних лесов, — ответил он. — Правда, есть и другие, которым нравятся такие заброшенные места, где все расчеты идут наличными, а люди, если хотят, называют только одно свое имя.
— Шахтой владеют индейцы?
Снова ироничный смех.
— Эти бедные чистые душой люди не владеют практически ничем, — сказал священник, — и, пожалуй, не стремятся к этому. Камни, которые они добывают, приносят хороший доход, а в Бразилии хороший доход часто означает, что в деле участвует военная полиция. Именно ей принадлежит это место. Не всем, конечно, но определенной группе людей. Мы считаем их вроде шерифов, а Дом Анджело — городком на Диком Западе.
Перед мысленным взором Натали промелькнуло окровавленное лицо Родригу Варгаша, когда он напал на нее. Она невольно вздрогнула.
— Меня сюда привели личные причины, — немного помолчав, она рискнула. — Наша родственница по имени Дора Кабрал, сама из Рио, написала моей матери, что работает здесь медсестрой. Возможно такое?
— Да, вполне, — кивнул отец Франсишку. — У нас тут недалеко есть больница, и в ней работают сестры из Рио. Я знаю некоторых, но про Дору Кабрал не слышал. Впрочем, можно поспрашивать людей в округе.
— Я уже пыталась, но безрезультатно. Трудно поверить, что в такой глуши есть больница!
— И между прочим, вполне современная. Они делают какие-то сложные операции, хотя я не знаю точно, какие.
— Очень интересно! Значит, ваши прихожане обращаются туда за помощью?
— Только не за хирургической. Операции проводят врачи и сестры, которые прилетают сюда или приезжают из Рио, и только своим пациентам. Если кто-то из местных жителей нуждается в госпитализации, им предоставляют машину.
— А кто руководит больницей?
— Те же люди, которые управляют Домом Анджело.
— Военная полиция?
— По существу, да. Когда им нужна помощь, они нанимают местных жителей — поварами, санитарами. Раз в неделю или две при больнице открывается что-то типа амбулатории и доктор или сестра принимают деревенских.
— Они делают доброе дело!
—Это доброе дело — часть политики управления. Помощь, которую жители получают от больницы, им не смогут оказать больше нигде, поэтому простая благодарность заставит их дважды подумать, прежде чем решиться припрятать камешек-другой для себя. И скорее всего, они сделают разумный выбор. У полиции целая сеть осведомителей и информаторов, порядок наводится быстро и твердой рукой. Если вы говорили с кем-то из местных, то, возможно, что полицейский, дежурящий в больнице, уже знает о том, что вы здесь.
—Ну если так, они скоро узнают, что я здесь не собираюсь задерживаться надолго.
Отец Франсишку вынул из смятой пачки недокуренную сигарету, зажег ее и глубоко затянулся.
—Полагаю, что у меня было много грехов, которые я должен искупить, — сказал он, — но право и дальше грешить этим я оставил за собой.
—Ваш выбор! — усмехнулась Натали.
Священник поднял ее рюкзак и повесил себе на плечо.
—Пойдемте. Я покажу вам хорошее место, где можно поставить палатку.
—Это очень любезно с вашей стороны, святой отец! А я могу посетить больницу? Я недавно свалилась с обрыва и поранила ногу.
—Я могу обработать и перевязать ваши ссадины, а завтра узнаю, как обстоят там дела. Правда, гарантировать, что вас примут, не могу.
—Все равно спасибо. Скажите, а где она, эта ваша больница?
—Не дальше мили к югу. Надеюсь, что, если на завтра не запланировано никаких операций, доктор Санторо сможет вам помочь.
Натали замерла.
—Как вы сказали? — переспросила она, стараясь не выдать своих чувств.
—Доктор Санторо, — ответил священник. — Доктор Хавьер Санторо.
ГЛАВА 29
Рассматривая, философская ли душа у какого-нибудь человека или нет, ты еще в его юные годы заметишь, справедливая ли она и кроткая, или трудна для общения и дика.
Платон, ""Государство», кн. VI
Среди крутых холмов и высоких деревьев ночь наступила быстро. Небольшая поляна, куда отец Франсишку привел Натали, находилась немного выше ручья и недалеко от водопада. Она вежливо отклонила предложение священника помочь поставить палатку, опасаясь, что он заметит, что та абсолютно новая. Завтра, если только сочтет это возможным, она расскажет ему подлинную историю своего появления в Доме Анджело.
Между тем Натали постаралась получить от отца Франсишку как можно больше информации о докторе Хавьере Санторо. Правда, узнала она немногое. Священник подозревал, что, как и у многих в этом лесу, у Санторо было такое прошлое, о котором он предпочел бы забыть. Восемь лет назад, когда святой отец здесь поселился, больница и аэродром уже были, как и доктор Санторо.
— Он приятный человек, — сказал отец Франсишку, — и очень искренне заботится о местных жителях.
