либо причинить вред тебе или нашему ребенку.
— Ты не просто забрал это у меня, — шепчу я, когда слеза скатывается по моей щеке, и он вытирает ее большим пальцем. — Я отдала все это добровольно. Я твоя, Данте. Всегда только твоя.
— Vita mia, — мягко говорит он, его теплое дыхание касается моей кожи и вызывает дрожь по спине.
— Что это значит?
— Моя жизнь.
— Vita mia, — я повторяю, улыбаясь, потому что меня переполняет счастье, которое, как я думала, я никогда больше не почувствую. Как получилось, что дьявол по имени Данте Моретти, человек, в котором было так много тьмы, смог стать светом в моем ранее унылом существовании? — И та другая вещь, которую ты сказал в своем тосте?
— Sei la cosa più bella che mi sia mai capitata?
— Да.
— Ты — лучшее, что когда — либо случалось со мной.
Вау!
— Это я?
— Хм, — бормочет он, когда его руки скользят вниз по моему телу, по моему огромному животу и по изгибу бедер, пока он не сжимает мою задницу в своих ладонях. — Хватит разговоров. Полагаю, у меня есть кое — какие обязанности, о которых нужно позаботиться.
— Если это долг, ты делаешь это неправильно, — мурлыкаю я, повторяя то, что он сказал своему брату несколькими минутами ранее.
— Ну, может быть, я заставлю тебя кончить несколько раз, и тогда ты сможешь сказать мне, правильно ли я это делаю, — рычит он, когда его пальцы легко находят потайную молнию моего платья.
— О, ты всегда все делаешь правильно, — выдыхаю я, когда он медленно расстегивает молнию и осыпает нежными поцелуями мою шею.
Несколько секунд спустя мое прекрасное свадебное платье лежит в луже ткани у моих ног. Он смотрит на мои кремовые кружевные трусики и одобрительно рычит, просовывая руку внутрь.
— Они чертовски сексуальны на тебе. Я собираюсь купить тебе пару всех цветов.
— Хм, мне бы этого хотелось, — хихикаю я, когда он начинает потирать пальцами мой клитор. Я провожу руками по его груди, теребя пуговицы его белой рубашки, но он ловит мое запястье свободной рукой.
— Пока нет, котенок. Позволь мне сначала позаботиться о тебе.
Я улыбаюсь ему:
— Думаю, я смогу с этим жить.
— Я надеюсь на это, потому что я собираюсь очень сильно заботиться о тебе.
Он толкает меня лечь на кровать, прежде чем встать коленями на пол между моих бедер. Я дрожу в предвкушении, когда он медленно стягивает с меня трусики, извиваясь, когда его пальцы мягко касаются моей кожи.
— Пожалуйста, — бормочу я, в то время как мое тело горит от жара и желания.
— Я весь день ждал возможности попробовать прекрасную киску моей жены, — он начинает осыпать поцелуями мои бедра. — Ты уже такая влажная, Кэт. Хотел бы я, чтобы ты видела, как твоя киска блестит от твоих соков.
— Чего ты ожидал? Я весь день пялилась на тебя в этом смокинге.
— Я мог бы просто носить это чаще.
Его язык кружит по моей коже в верхней части бедер, так близко к тому месту, где я хочу его, но мучительно далеко. Но когда он проскальзывает двумя пальцами глубоко в меня, я на секунду забываю о его рте, моя спина выгибается от удовольствия, и я стону его имя.
— Это то, чего ты хотела, котенок? Тебе нужно, чтобы я был внутри тебя?
— Да, — хнычу я.
— Скоро, — шепчет он, снова вытаскивая из меня пальцы, и моя киска дрожит от потери его. — Ты можешь немного приподнять для меня бедра? — спрашивает он, прежде чем сомкнуть рот на моем клиторе и пощелкать по нему своим опытным языком.
Я стону от удовольствия, приподнимая бедра, как он просил, и он пользуется возможностью, чтобы засунуть два пальца в мою задницу.
— Черт, Данте, — шиплю я от восхитительного ощущения, когда он широко растягивает меня, вылизывая мою киску. Он нежно скользит пальцами внутрь и из моей задницы, посасывая, покусывая и облизывая мои складочки по всей длине. Обводит мой клитор, прежде чем переместиться к моему горячему входу и обратно. Когда я начинаю тереться о его лицо и пальцы, отчаянно желая хоть какой — то разрядки, он трахает мою задницу сильнее, одновременно наслаждаясь моей киской, как будто он отчаянно хотел попробовать меня на вкус всю жизнь и, возможно, никогда больше не получит шанса.
Мой оргазм нарастает медленной, накатывающей волной, которая заставляет все мое тело гудеть от удовольствия и тепла. Каждое нервное окончание покалывает электрическим наслаждением.
— О Боже, Данте, — хнычу я, пока он держит меня на грани.
— Кончай на мой язычок, котенок, — бормочет он напротив моей кожи, двигая пальцами вверх, и я уверена, что он только что задел мою точку G изнутри моей задницы, потому что звезды мерцают на моем горизонте, когда меня накрывает оргазм, и я почти теряю сознание под одеялом теплого экстаза.
Я лежу на спине, тяжело дыша и пытаясь унять головокружение, лишь смутно осознавая, что он встал и исчез в ванной. Звук льющейся воды быстро следует за ним, прежде чем он снова отключается, и он крадется обратно к кровати, как лев за своей добычей, снимая одежду с каждым шагом, пока не остается полностью обнаженным.
— Моя очередь заботиться о тебе, — говорю я, облизывая губы и глядя на его красивый толстый член.
— Завтра утром ты можешь разбудить меня с лучшей головой в моей жизни, — говорит он, переползая через меня и подтягивая меня к себе на кровать, пока моя голова не окажется на подушках. — Но сегодня все о вас, миссис Моретти. Позвольте мне, черт возьми, поклоняться вам.
— Что ж, в таком случае, ты можешь поклоняться мне столько, сколько захочешь, — выдыхаю я, обвивая руками его шею.
— Я уже каждый божий день поклоняюсь у алтаря твоей задницы, — говорит он, подмигивая.
Я прикусываю губу:
— Я когда — нибудь говорила тебе, как сильно я тебя люблю?
Его красивое лицо хмурится:
— Нет, ты этого не делала.
— Да. Я люблю тебя больше, чем ты когда — либо можешь себе представить. В тот день ты забрал меня, ты спас меня, Данте Моретти.
