почти ничего. Вся сила, все золото, все существо было поглощено мной.
В клетках было пусто. Лишь обрывки каких-то вещей, которые колыхал неощутимый ветер в пустоте.
В моих ладонях лежал небольшой кусочек золота, что мгновение за мгновением таял, пока не испарился, впитавшись до последней капли. Я смотрел на свои пустые ладони с ощущением переполнившей меня энергии, который некуда было деваться.
Я осмотрелся по сторонам. Вокруг была все та же пустота, в которой не было ничего, кроме тех шести клеток. И что мне теперь делать? Как вернуться на землю? Как осуществить тот план, который я собирался воплотить сразу после того, как обрету силу богов?
Вот же она, внутри меня, я ощущаю ее всем своим еством. Только не вижу ни планеты, ни галактик, как видели Семеро. Может для этого надо сказать какое-нибудь заветное слово? Сим-Сим, откройся?
Наверное, перед тем, как впитывать Дайкоку, надо было спросить его «последнее слово» или что-то вроде того. В голове возникла еще одна идея и я тут же попытался обратиться к его существу внутри себя, но никакого обратного голоса я не услышал.
Выходит… теперь я стал заложником этой пустоты, только без единой капли знаний о том, как здесь все происходит.
Я просто пошел по этому пространству в один край. Не знаю сколько конкретно у меня заняло «времени» пройти от того места, где я был, пока не уткнулся лицом в невидимую преграду.
Я говорю «время» в кавычках потому, что я понятия не имею есть ли тут, где я нахожусь, такая вещь, как время. Наверное есть, но не в том понимании, как я привык на своей земле.
Выставив руки перед собой, я ощупал черную невидимую преграду. Наощупь она ощущалась слегка бархатной и вполне осязаемой. Я взялся за нее руками и потянул на себя. Длинная черная ткань, словно скатерть или простыня, которая обтягивала огромное прозрачное шарообразное помещение, скорее напоминавшее аквариум.
На ум пришла старая песня, в которой были до боли подходящие строки: «we’re just two lost souls swimming in a fishbowl, year after year». Вот только душ было не две, а лишь моя одна единственная.
И когда это черное покрывало сползло с моего «аквариума» я увидел то, что уму не постижимо: бесконечность, в которой перед моими глазам вспыхивали и гасли миры. Я видел, как звезды вспыхивали, горели, словно бенгальские огни и тухли. Мельтешение ярких вспышек, красок и различных эффектов, каких не показывали в моем мире в кино. Да что там кино… я видел то, что человеческим умом и представить невозможно.
Если бы я сказал, что видел такое своими глазами на планете, то меня однозначно отправили бы в дурдом.
А может… я все еще в плену иллюзии Они? И он до сих пор играет с моим разумом?
Нет… нет. Этого не может быть.
Не знаю, сколько еще утекло мгновений, прежде чем я перестал просто стоять на месте и смотреть на мелькающие точки и начал действовать.
Правда эти действия напоминали попытки слепого котенка управлять космическим кораблем.
Сперва я попытался вызвать интерфейс. Благо, он все еще был со мной. Вот только все мои параметры отображались в виде цифры восемь, упавшей на один бок. Знак бесконечности.
— Ни хрена не понимаю, — прошептал я себе под нос. Но если я впитал всю память, знания и силу Семи, может… в них есть подсказки? Я решил попробовать кое-что: — Интерфейс, в тебе есть инструкция пользователя?
Перед глазами вспыхнула надпись:
[Есть. Хотите получить доступ?]
— Естественно! — чуть ли не выкрикнул я.
Строки побежали одна за одной. Я бегал зрачками и впитывал каждую строчку, параллельно делая руками те пасы и жесты, что было в инструкции. Кто бы мог подумать, что даже к такой вещи, как управление вселенной есть мануал пользователя? Тот первый, кто все это сделал и привлек Семерых явно знал, что делал.
Но кем был? Откуда взялся? В инструкции об этом не было ни слова.
Когда инструкция закончилась — я в полной мере понимал, как управлять мирозданием. Какие потоки энергии куда направлять, как схлопывать и создавать новые миры. Как приблизиться к интересующей меня планете и послушать то, о чем думают люди.
Поначалу было интересно. Я слушал, наблюдал, кому-то помогал, кого-то карал. Увлекательно, но до поры до времени. Я создавал вселенные, уничтожал, крутил их н пальце, как баскетбольный мяч. В какой-то момент я понял, почему Дайкоку спросил, интересно ли мне мнение муравья, что ползает в аквариуме.
Потому что я сам стал тем, кто томился в пустоте, обязанный лишь тем, чтобы перенаправлять энергию из русла в русло, чтобы мир существовал далее. Но зачем? Я старался об этом не думать, потому что ответа не было.
Я пробовал бросить все и ничего не делать, но это не помогло. Мир замирал и я лежал вот так в пустоте очень долго. Так долго, что досчитать в голове получилось до тридцати-пятизначного числа. По секунде на один счет навскидку.
Решение Семерых «уйти на покой» мне становилось все более понятным. Но я сильнее, чем Семером. Быть может у меня получится… кое-что сделать?
Тогда я сел на землю и стал думать. Рисовал теорию символами в воздухе. Они замирали, словно на листе. В какой-то момент почти все пространство вокруг меня было исчерчено кучей записей, формул, что вытекали одна из другой и тянулись так на много сотен метров.
— Да. Вот так… кажется, что должно сработать. Если все получится, то…
Я сосредоточился, направляя всю энергию внутри собственного тела, пытаясь синхронизировать ее с энергией, которую направлял для движения всего сущего. Я разгонял ее и разгонял, пытаясь удержать в голове все то, что удалось разработать теоретически. Чтобы «перезапустить» мир.
Все вокруг вспыхнуло яркой вспышкой. Настолько яркой, что даже сотня рядом висящих небесных светил и рядом не стояли.
На мгновение показалось, что я ослеп. Но… нет. Я стоял на земле. Вокруг меня были кирпичные домики.
— Получилось? — я осматривался по сторонам, не веря своим глазам. Кобе. Ночь. Одна из улиц, что вела в сторону порта. Я попытался вызвать консоль, но ничего не случилось. Если мне не изменяет память, то сейчас…
— Отпустите!
Донеслось из переулка.
Темноволосая женщина держалась за сумочку обеими руками и не отпускала ее, перетягивая, словно канат. У ее ног стояла маленькая девчушка и держалась за юбку. Карие глаза почти не было видно из-за слез, что текли ручьем.
— Рот
