Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
спальне и на кухне, поставила в духовку баранину.
На часах десять минут восьмого. Как раз хватит времени подготовиться. Борис пунктуален, должен быть ровно в восемь, а если задержится, то обязательно позвонит, не забудет. Он настоящий мужчина…
Пустив воду в ванну, Марина медленно, с удовольствием разделась. Чувствуется, конечно, небольшая усталость после эфира, тем более что эмоции преобладали далеко не положительные. Перед глазами мышеподобная доцентша, врач с лицом мудреца; в ушах эти ужасные звонки. «Почему вы не считаете свою профессию позорной, а я должна считать позорной свою?» И теперь Марине слышится не приятный, чистый, с грустинкой голосок, а хриплый, прокуренный, представляется рыхлая, истасканная пэтэушница… Марина ощутила легкую тошноту, отдернула руку от своего тела – на мгновение показалось, что это чьи-то чужие, влажные ладони касаются ее, поглаживают.
Перешагнула через бортик ванны, села в теплую воду. Потом легла, расслабилась, распустила тело. Стала водить пальцами по поверхности воды, приподнимала их, смотрела, как падают с кончиков ногтей прозрачные капли… Люди, люди… Просто люди – они ленивы и от лени теряют всякое уважение и к окружающим, и к себе… Вот эта тетка. Ведь она жизнь прожила, человеком себя наверняка считала, а теперь… Неужели и до сих пор она, опустившаяся до такого дна, для себя человек? Даже у Достоевского, у него от этого волосы на себе рвут, рыдают, на земле валяются, а здесь – радость, что дочь тебя кормит, продавая себя… Люди поколения этой тетки, они привыкли, их с самого рождения приучили, что за них все решается: как жить, где работать, что смотреть, что читать, чем питаться. Для каждого была готова ячейка, написан сценарий жизни. А тот, кто не желал ему следовать, становился чаще всего таким, как Дягилев – ни борец, ни обитатель ячейки, а так, краснобай и нытик. И кем бы стала она сама, Марина, Марина Стрельцова, родись она на десять лет раньше?.. Да, ей во многом везло, повезло и со временем, на которое пришлось начало ее взрослой, самостоятельной жизни, но все-таки она шла сама, часто по бездорожью, сквозь злые колючки; она падала и поднималась, а большинству и сейчас необходима упряжка.
А, к черту такие мысли! Вот-вот приедет Борис, нужно его достойно встретить. Одеться покрасивее, накрыть на стол и стоять у двери в ожидании звонка. Броситься ему на шею, зацеловать.
6
– Любимый, любимый мой! Так тебя ждала! Ми-илый…
– Я… без… опозданий, – отвечал Борис, прижимая ее к себе, после каждого слова целуя.
– Разувайся, любимый, твои мохнатки в нетерпении.
Расцепили объятия, Марина отступила на шаг, любуясь, как Борис снимает туфли, меняет их на мохнатые просторные тапочки.
– А я тебе приготовил подарок, мурлыска, – объявил Борис и достал из кейса пеструю коробочку. – Ты, кажется, давно хотела карманный компьютер… Вот, пожалуйста – «Покет Пи-Си». Можно играть, писать, смотреть, слушать, закачивать и скачивать. – Он улыбнулся, давая понять, что говорит шутливо.
– Спасибо, милый! Неужели это мне?
– Естественно.
– Я так мечтала-а!.. – И Марина обвила руками шею Бориса.
Маленькими порциями пили «Хванчкару», закусывали, смотрели друг на друга. По традиции пока старались особенно не говорить – успеют наговориться чуть позже, а сейчас надо привыкнуть друг к другу после двух дней разлуки.
В комнате полумрак, окно задернуто шторой. Однотонно шелестит кондиционер, гоняя воздух… Марина смотрит на своего мужчину, и те два дня, что они не виделись, кажутся ей бесконечно длинными; Борис сегодня какой-то новый и в то же время такой родной, единственный человек на свете… Сейчас, в эти минуты он только ее, она его никому не отдаст. Она сейчас живет только им.
Ему сорок восемь. Он подтянут, энергичен, седые пряди на лбу и висках только украшают его. Борис – заместитель главного редактора одной из центральных и влиятельнейших газет страны и одновременно член совета директоров огромного издательского концерна. Марина знает его лицо мягким, нежным, но иногда оно становится властным, твердым, и в такие моменты она мысленно называет его по имени-отчеству: Борисом Эдуардовичем.
– Сними, пожалуйста, галстук, – шепотом просит Марина.
Борис улыбнулся, снял черный с золотыми жилками галстук, расстегнул верхнюю пуговку сорочки.
– Так?
– Да, милый, спасибо.
– А мяско – объедение просто!
– Жестковато, – лукавя, не соглашается Марина.
– Нет, правда, объедение.
– Да? Я очень рада, что тебе нравится. Я ведь готовила его для тебя, любимый.
Борис снова улыбнулся. Вокруг рта появились добрые, ласковые морщины.
– И вино чудесное. Я принес «Шардоне», но по сравнению с настоящей «Хванчкарой» оно, конечно же…
– «Шардоне» мы выпьем потом, – тихо говорит Марина, – после.
– Да, после.
Борис вытер салфеткой губы, руки, взглядом позвал Марину. Она пересела к нему на колени, стала перебирать его волосы, осторожно водила пальцами по бороздкам морщин на его лице.
– Тебе не тяжело, любимый?
– Нет, мурлыска, ты ведь легкая, как перышко. – Он наклонил ее голову к себе, поцеловал. – Пойдем?
Взял на руки и понес в спальню.
…Они лежат рядом, одеяло отброшено. Марина поглаживает себя внизу живота.
– Представляешь, я его до сих пор в себе чувствую… такой горячий, сильный… – Она положила голову ему на плечо. – Спасибо, любимый!
– И тебе, – Борис обнимает ее, крепко прижимает к себе. – Ты самая лучшая женщина в моей жизни.
– А ты – лучший мужчина на свете.
– Ого!..
Они тихо смеются, целуются. Это, кажется, может продолжаться вечно, но оба, хоть и подсознательно, следят за временем, они помнят, что в одиннадцать за Борисом придет машина и они расстанутся. Он поедет домой, к своей законной семье. И нужно успеть наговориться, поделиться друг с другом тем, что случилось за эти два дня, пока они не виделись.
– Как программа? Успешно прошла? – спрашивает Борис, закуривая; он курит нечасто, стараясь не выходить из нормы пять сигарет в день.
– В целом нормально вроде бы… Но, знаешь, тяжело. Как-то… – Марина вздыхает, чувствует, как на нее накатывают отступившие было усталость и брезгливость. – Так… А тебе не удалось посмотреть?
– К сожалению. Как раз совещание у главного было, проблем по горло.
– Да? Серьезные?
– Не смертельные, – улыбнулся Борис, провел ладонью по ее спине. От шеи до ягодиц. – Сейчас везде проблемы.
– Эт точно…
– Ну и как? Вижу, ты не в восторге.
– М-м… Да, восторгаться особенно нечем. Понимаешь, сегодня впервые, кажется, так всерьез поразилась людям… в отрицательном плане… их отношению к этому вопросу, ну, к проституции. Я вот пригласила семь человек гостей, и из них двое категорически за легализацию и, значит, за нее в целом, как таковую. Они – не против нее! Еще трое – милиционер, учительница, борец с абортами – против, но они люди такие, недалекие. Двух мальчишек-киношников я не считаю. А эти, которые «за», врач и доцентша, умные люди, интеллигентные, такие и формируют общественное мнение. И они так спокойно, уверенно, убежденно так: нужно узаконить, в этом нет ничего ужасного, нужно придать цивилизованные формы… – Марина
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
