Книга Дневник покойника - Андрей Троицкий

Они вдруг услышали что-то похожее на отдаленный гул. Будто по каменистой дороге катилась телега с деревянными колесами. Дима поднес палец к губам, взял пистолет и, встав на четвереньки, стал карабкаться вверх по склону оврага. Вдали, в той стороне, где мост, он увидел машину. Поднимая пыльное облако, она ехала в его сторону.

Мелькнула мысль, что в черной, пропитанной потом и грязью майке, поверх которой надета другая майка, белая, без рукавов, он, наверное, выглядит нелепо. Ни один водитель, если он в здравом уме, не остановится, чтобы подобрать такого попутчика.

Дорис тоже выбралась наверх, встала в полный рост. И замерла при виде машины. Это была синяя «Нива», с вмятиной на переднем крыле. Она ехала медленно, словно водитель выбирал место, где можно остановиться и устроиться на привал. Дорис взмахнула руками.

– Это Дэвид! – крикнула она, хотя за пыльным лобовым стеклом был виден только темный контур человеческой фигуры. – Дэвид… Дэвид…

В следующее мгновение Дорис уже бежала в сторону дороги. Радченко хотел крикнуть, чтобы она остановилась, здесь не может быть никакого Дэвида, но не издал ни звука. Он медленно пошел к дороге, спотыкаясь на ходу и видя, как Дорис бежит к машине. На душе почему-то стало тяжело и муторно, а ноги плохо слушались. Машина проехала мост с обломанными перилами, соединявший два берега высохшей реки, сбавила скорость и остановилась. Распахнулась дверь, и из салона буквально выпрыгнул какой-то незнакомый мужчина, долговязый, в серых вельветовых штанах и бежевой куртке. Через секунду Дорис повисла на шее этого человека, мужчина завел руки ей за плечи и крепко обнял.

Радченко остановился от неожиданности, стараясь сообразить, что происходит. Что это за машина, откуда появился этот долговязый Дэвид, как он нашел их? Это мистика. Имя знакомое. Дэвид – это же американский спонсор Дорис. Впрочем, сразу видно, что тут одним спонсорством дело не ограничивается. Тут что-то совсем другое. Радченко снова вспомнил пережитую ночь, страхи и надежду, которая не оставляла до последнего. Что ж, кажется, все плохое позади.

Дима переложил пистолет в правую руку и медленно пошел к машине. Солнце поднялось над равниной, наполнив ее розовым светом. Услышав сзади топот лошадиных копыт и чьи-то голоса, он оглянулся. Трое всадников остановились метрах в тридцати за его спиной. Один, на гнедой лошади, был вооружен карабином и одет в дорогой теплый халат и черную войлочную шапку, отороченную мехом куницы. Он, видно, за главного.

У второго всадника, длинноволосого, одетого в телогрейку и ватные штаны, было охотничье ружье. Он демонстративно поднял ствол кверху, давая понять, что не собирается стрелять. Третий человек, сидевший на низкорослой серой кобыле, сжимал длинное кнутовище.

Радченко повернулся лицом к людям на лошадях, согнул в локте руку с пистолетом и взял на мушку высокого мужчину в черной войлочной шапке. Всадники стояли на месте и тихо переговаривались друг с другом. Теперь стали видны еще две группы людей на лошадях. Четверо мужчин остановились далеко позади первой группы. И еще двое подъехали ближе, встали в стороне, чтобы слышать разговор.

– Меня зовут Тимур, – обращаясь к Радченко, крикнул мужчина в шапке. – Не нервничай, парень. Убери свой пистолет и не двигайся, тогда с тобой ничего не случится. Мы просто поговорим.

Радченко бросил взгляд за спину. Дорис оказалась за машиной, на краю берега пересохшей реки, у откоса, круто спускавшегося вниз. Что ж, это хорошая позиция. Если начнется стрельба, она, чтобы спастись от пули, может спуститься к реке и спрятаться в сухих камышах.

Дэвид стоял с другой стороны машины, в руках у него было охотничье ружье. Под расстегнутой курткой виднелся ремень с патронташем. Он медленно оперся согнутыми локтями на капот «Нивы» и, прищурив левый глаз, направил ствол в сторону всадников, готовясь в любую минуту открыть огонь.

Радченко, решив, что нельзя оставаться на открытом месте, сделал пару шагов назад, к машине, и остановился, сил больше не было. После той жестокой драки с Фазилем Нурбековым и Батыром болела каждая клеточка, а ноги совсем не слушались. Он не успеет добежать до «Нивы» и спрятаться за ней.

– Чего надо? – крикнул он, обращаясь к человеку в черной шапке.

– Прошлой ночью Дорис стала вдовой. – Тимур положил карабин перед собой на седло, одной рукой схватился за уздечку, другую поднял над головой. – Она должна вернуться, похоронить мужа, сорок дней оплакивать его и два года носить траур. Потом, когда пройдет два года, она сможет уйти. Если, конечно, захочет. Таков закон здешних мест. Мы заберем ее с собой. Если она не хочет вернуться добровольно, мы увезем ее силой. Если кто-то из вас окажет сопротивление… Тем хуже, он будет убит. Мы даем вам минуту на размышление.

Крафт стоял возле машины. Облокотившись на капот, он крепко прижал к плечу приклад ружья, держа на мушке одного из всадников. Не поняв ни слова, Дэвид каким-то чудесным образом уловил общий смысл сказанного. Он видел Радченко, стоявшего на неровном поле. Дима опустил руку, сжимавшую пистолет, и бросал взгляды то на лошадей, то на Дэвида, понимая, что вот-вот начнется стрельба, а он оказался в плохом месте, на линии огня, и ему не уйти оттуда живым.

– Вы поняли меня? – крикнул Тимур.

– Он иностранец, – показал пальцем на машину Радченко. – Не говорит ни по-русски, ни по-казахски. Но я могу перевести.

– Тогда переводи, только живо. Люди устали.

Радченко повернулся к Дэвиду и крикнул по-английски:

– Они говорят, что хотят забрать Дорис. И дают минуту на раздумье.

Крафт молчал. Он смотрел на ружейную мушку и вспоминал тот день, когда Дорис улетала в Москву. В аэропорту имени Кеннеди он проводил ее до стойки, где регистрировали багаж, и почувствовал, что-то кольнуло под сердцем. Ему захотелось сказать Дорис, что эта поездка сейчас ни к чему, еще не поздно все отменить и вернуться. Через год-полтора гибель Лукина станет забываться, а боль потери не будет такой острой; вот тогда они вместе полетят в Москву, сходят на кладбище, где похоронен режиссер. Но он промолчал, просто поцеловал ее на прощание и быстро заспешил к выходу.

Очнувшись от воспоминаний, Дэвид крикнул: