подбородок.
Пистолет мгновенно выпал из его руки, и булькающий звук, который он издавал, будет преследовать меня до конца жизни. Но это не помешало мне заговорить с ним, последний звук моего голоса, который он когда-либо слышал.
— Ты не должен был угрожать моему ребенку.
Я выдернула нож, наблюдая, как он рухнул лицом на пол, а вокруг него росла лужа крови. Его безжизненные глаза смотрели на меня, как маленькая сломанная кукла. Ужас растекся по моим венам, не в силах поверить в то, что я сделала.
Невозможно поверить, что я не испытывал ни капли раскаяния за убийство человека.
— Айвори, — прошептал Маттео, и я посмотрела на него. Кровь залила мои руки и платье. — Ты истекаешь кровью.
Я кивнула, глядя вниз на свою левую руку, где нож врезался в мою ладонь в борьбе. — Давай почистим тебя и зашьем, ладно, Ангел?
— Отвези меня домой, — прошептала я, чувствуя, как все возвращается, когда дымка адреналина рассеялась. Боль, ужас от того, что я сделала.
— После того, как мы пойдем к Доку, — ответил Маттео, обнимая меня и выводя из дома.
Я не знала, когда начала дрожать. Все, что я знала, это то, что это не прекращалось долгое, очень долгое время.
Тридцать четвертая
Айвори
Дрожь продолжалась, сопровождаемая молчаливыми слезами, катившимися по моим щекам.
— Ангел, — пробормотал Маттео, заключая меня в объятия на заднем сиденье машины, пока Саймон мчался по улицам. Маттео порвал свою куртку и поднес ее к ране в моей руке, а я тряслась в его руках. — Ты должна была просто уйти. Если бы ты не была в кадре, я мог бы убить его.
— Да пошел ты, — прошептала я сквозь стучащие зубы.
— Он забрал меня из моего дома. Он угрожал продать нашего ребенка. Я собираюсь стать матерью и сделаю все возможное, чтобы защитить этого ребенка, — прошептала я, глядя на него.
Его рот расплылся в ухмылке от моего гнева. — Ты была задирой, Ангел.
Я застонала. — Не выкладывай мне свое дерьмо прямо сейчас. Я только что зарезала человека.
— Довольно фантастически, — он рассмеялся. — Никогда бы не подумал, что в тебе есть это, мой ангел.
Я насмешливо посмотрела на него. — Может быть, я ударю тебя следующим.
— Что, почему? — он усмехнулся, и Саймон издал звук, пытаясь подавить собственный смех.
— Потому что ты меня бесишь. Ты весь такой красивый, когда я вся в крови. Чертов психопат, вот кто ты! Держу пари, ты тоже возбужден, как подонок.
Я могла только описать его лицо, выражающее абсолютное ликование, когда его тело сотрясалось от хохота. — Ты не ошибешься.
— Айвори? — спросил он, и я повернулась и увидела, что он смотрит на меня сверху вниз. У меня перехватило дыхание от эмоций в этих голубых глазах, когда он прижался своим лбом к моему. — Я чертовски люблю тебя. Будь ты моим ангелом или задирой с ножом.
Я закатила глаза: — Я тоже люблю тебя, Тео.
Его губы слились с моими в медленной ласке, которую нельзя было описать иначе, как занятием любовью со мной его ртом. Я вздохнула в контакте, понимая, как сильно я скучала по нему во время нашей разлуки. Как только машина остановилась у поместья, Маттео вытащил меня наружу и в дом.
— Как он? — рявкнул он на двух мужчин, собравшихся в фойе.
— Стабильно, — сказал один, кивнув в сторону гостиной. Я повернулась, и мой взгляд остановился на распростертом теле Шрама, лежавшем на массажном столе, куда доктор положил мой трекер.
— Он жив? — прошептала я, и Маттео кивнул, беспокойно взглянув на меня.
— Я не хотел обнадеживать тебя, пока не узнаю наверняка.
Я выскользнула из хватки Маттео, подошла к его телу и уставилась на его голый торс, считая пулевые отверстия в его теле.
Шесть.
Он получил шесть пуль, чтобы защитить меня.
Чудом никто из них не целился ему в голову.
— Когда он проснется? — спросила я, широко раскрыв глаза, на доктора, стоявшего над ним и выглядевшего измученным.
— Когда он будет готов, — выдохнул он. Его глаза осматривали меня с головы до ног. — Какая-нибудь из этой крови твоя?
— Да, — прошептала я.
— Иди в душ. Поторопись. Я присмотрю за тобой, как только ты выйдешь.
Маттео взял мою неповрежденную руку и начал уводить меня, но я умоляюще посмотрела на него.
— Я не хочу оставлять его.
— Мы поспешим обратно, Ангел.
Кратковременно поцеловав Шрама в лоб, я позволила Маттео отвести меня наверх, чтобы принять душ.
✽✽✽
Мои глаза не отрывались от груди Шрама, наблюдая за ритмичными взлетами и падениями, пока доктор накладывал швы на мою руку.
— Шрам выживет, — предупредил он, и я пожала плечами. Это был не первый раз, когда я порезал себе руку ножом, и не последний. Если бы я ушла от того, чтобы меня похитил сумасшедший торговец людьми, который хотел, чтобы я была его женой с одним лишь шрамом, я бы считала себя счастливчиком. — Дай мне взглянуть на эту голову.
— Ничего, — вздохнула я.
— Не похоже, что ничего. — Я смягчилась, повернувшись на стуле, чтобы доктор мог проткнуть рану. — Потеря сознания?
— Да. Я не знаю, как долго я отсутствовала, но я проснулась постели Адриана. Комната наполнилась яростью Маттео почти мгновенно, даже с того места, где он стоял, координируя свои действия со своими людьми относительно уборки в моем доме и доме Адриана.
— Нам нужно сдать анализы? — осторожно спросил доктор.
— Нет. — Я покачал головой. — Он не прикасался ко мне так.
— Ты уверена? Может быть, когда ты была без сознания?
Я замерла, не думая о такой возможности.
— Я не… разве я не почувствовала бы? Если бы он меня изнасиловал?
Доктор кивнул. — Скорее всего, но с этими штуками нет никаких гарантий. Я хотел бы сдать анализы…
Рев Маттео эхом разносился по комнате, а затем он набирал цифры в своем телефоне.
— Спроси у этого ублюдка, не трогал ли кто-нибудь Айвори, пока она была без сознания.
Он поставил телефон на громкую связь, и комнату наполнили крики другого мужчины.
— Кто это? — Я спросила.
— Заместитель Адриана. Мы взяли его живым. — быстро ответил Маттео.
Когда крики стихли, по телефону раздался холодный, убийственно тихий голос другого мужчины.
— Кто-нибудь трогал ее? Ее насиловали или трогали каким-либо образом, когда она была без сознания? — спросил он, по-видимому, человека, которого пытал. Я побледнела, и доктор похлопал меня по затылку, чтобы привлечь мое внимание. Посветив мне в глаза, он попытался отвлечь меня, пока проверял, нет ли сотрясения мозга.
— Нет! Мы бросили ее в спальню и
