Татьяна постаралась помягче улыбнуться:
– Вообще-то я воспитываю одного сына. Дочь у меня уже взрослая.
О чем он хочет говорить? О каких-нибудь бесплатных путевках от профсоюза?
– Выходите за меня замуж, – вдруг бухнул Вениамин Ефимович, и Татьяна с нескрываемым изумлением посмотрела в его глаза.
Объяснение в любви? Только этого недоставало! Татьяна чуть не рассмеялась. Давненько ей не предлагали выйти замуж! Последний раз, кажется, Алик, пять лет назад.
– Вы только не смейтесь, – предупредил Вениамин Ефимович.
Заметил, как дрогнули в улыбке ее губы?
– Я понимаю, что смешон. Мне – пятьдесят, вам – тридцать шесть.
Ишь ты! Возраст указан точно. В личное дело заглядывал, что ли?
– Вы молоды, и, возможно, у вас есть лучшая партия.
Это прозвучало полувопросительно, и Татьяна отрицательно качнула головой. Ни лучшей партии, ни худшей у нее на данный момент нет. Вениамин Ефимович от ее ответа заметно оживился:
– Я вдовец. У меня взрослый сын. Он живет отдельно. Со своей семьей.
Зачем он это ей рассказывает? Как в бюро знакомств, честное слово! Тем более в институте все знают семейное положение декана.
– Я думаю, мы сможем стать друг другу близкими и нужными людьми.
Оригинальное объяснение! Еще ни разу не прозвучало: «Я вас люблю». Или это только вступление?
Нет, не вступление. Он замолчал и, видимо, ждал ее ответа.
– Простите, Вениамин Ефимович, – совершенно бесстрастно и прямо глядя ему в глаза, сказала Татьяна. – Для меня этот разговор – большая неожиданность. Я не могу решать такой серьезный вопрос вот так, за одну минуту. Мне нужно подумать.
Ну, не говорить же ему, что он просто спятил, в самом деле?
– Но вы подумаете? – встрепенулся Вениамин Ефимович.
– Да, конечно.
Татьяна уже откровенно посмотрела на часы. Все, время истекло. Разговор пора заканчивать.
– Вы торопитесь?
– Да. Сын ждет. До завтра, Вениамин Ефимович.
Она снова попыталась приоткрыть дверцу и снова была остановлена его вопросом:
– Когда вы сможете дать мне ответ?
– Не торопите меня, Вениамин Ефимович, – попросила она. – Это слишком серьезное дело.
– Я понимаю. Я обещаю не торопить. До свидания.
Татьяна наконец вышла из машины, свободно вздохнула, будто вырвалась из духоты, и, не оборачиваясь, поспешила в подъезд.
Данькин концерт был в разгаре. Бабушка металась вокруг него, пыталась развлечь и успокоить.
– Где мама? – требовательно кричал Данька.
– Скоро придет, скоро придет, – лепетала бабушка, хватаясь за сердце.
– Даня! Ты опять ревешь? – строго поинтересовалась Татьяна, и сын тут же радостно умолк.
– Танечка, это невозможно! – заявила мама. – Или ты приходи вовремя, или бери этого истерика с собой.
– Хорошо, мамочка, я буду приходить вовремя.
Татьяна проводила мать, уложила спать Даньку и постелила себе. Разговор с деканом тревожил и не отпускал.
Глупо и смешно! И никаких чувств у него к ней нет. Просто решил жениться.
А может, в этом есть доля смысла. Может, ей лучше выйти замуж. В конце концов, ей ведь тоже все равно за кого. Она просто устала от одиночества. А он человек умный, положительный. Характер, конечно, не ахти.
Да разве можно думать об этом серьезно? Нет, нет и нет! Она уже выходила замуж без любви. Но там была хотя бы благодарность. А здесь? Здесь ничего.
Ладно, время на раздумья есть. Он ее с ответом обещал не торопить.
И думать нечего! Никакого ответа он не дождется!
Она потушила свет и с головой накрылась одеялом, словно желая спрятаться. От чего? Или от кого?
Глава 18
Кит выполнил свое обещание: он выкупил сначала один контейнер, потом все три, прокрутил деньги и через полгода лично подобрал Алику двухкомнатную квартиру недалеко от метро.
На новоселье Алик пригласил только Никиту и Тимура. Кит поднял рюмку и торжественно произнес:
– Алик! Мы отпускаем тебя на все четыре стороны! Проценты тебе идут, хата есть – занимайся, чем душа пожелает, хоть наукой, хоть любовью!
Алик в этот вечер чувствовал спокойствие и умиротворение. Все шло отлично. Про «все четыре стороны» Кит, конечно, приврал. Фирма еще не в таком стабильном положении, чтобы отпускать Алика. Но Алик это и сам понимал и пока рассчитывал только на большее количество свободных часов.
– Даша вчера звонила, – сообщил Кит позже. – На свадьбу приглашала, замуж выходит.
– Только сейчас?
– А ты что, давно в курсе?
– Давно.
– Значит, получил приглашение и молчал?
– Не получал я приглашения.
– Тогда ясно. Она просила передать.
– Что?
– Приглашение.
– Кит, я же знаю, ты врать мастак.
– Не понял.
– Не просила она тебя ничего передавать.
– Честное слово! – вскинулся Кит. – Не веришь? Ну и черт с тобой! Скажу ей, чтобы сама тебя приглашала.
Алик нахмурился, умиротворение куда-то улетучилось. Может, не из-за Даши. Из-за водки скорее всего.
Он проводил ребят и сел за письменный стол. Вытащил из верхнего ящика папку с незаконченной диссертацией, полистал страницы, прочитал несколько строк, закрыл и убрал обратно. Он делал так все последние дни. Он боялся приступать, боялся возвращаться, не знал, с чего начать.
Так будет до бесконечности. Сам он ничего не сделает. Поэтому завтра Алик решил пойти к Михаилу Иосифовичу в университет. Встречи с профессором он боялся, поэтому откладывал ее, но нужно сделать шаг. Дальше будет видно.
Алик знал за собой эту черту – ему никогда не хватало решимости начать. Его всегда кто-то должен был как следует толкнуть. А тут еще оказалось, что продолжать давно заброшенное старое гораздо сложнее, чем начинать новое.
Алик покрутил в руках фотографию, квадратик в картонной рамочке – он, Татьяна и ее дети. На фотографии – лето. А сейчас уже зима. Это тоже старое. Незаброшенное, незабытое, но все равно невозвратимое. Как раз здесь он сделал попытку вернуть. Наверное, не так, не теми словами. Наверное, поздно.
Все! Хватит философствовать на досуге, да еще под хорошим градусом. Уже поздно. Завтра в университет. Он заранее позвонил профессору и договорился о времени. Чтобы нельзя было отступить.
– Здравствуйте, мой дорогой! – Михаил Иосифович сурово хмурился.
