что я работала с русскими, они убьют меня раньше Антона.
Юмор мгновенно исчезает с его красивого лица.
— Никто тебя не убьет, и «Комиссия» никогда не узнает, что ты сотрудничала с Братвой. Они не смогут знать, что у тебя была договоренность с их заклятым врагом, — он обнимает меня за плечи своей неповрежденной рукой и целует в макушку так нежно, что у меня на глаза наворачиваются слезы. — Кто еще знает о русских?
— Немного. Я знала, что нужно держать это в секрете. Мое ближайшее окружение и несколько доверенных людей в курсе. Команда, которая занимается доставкой и распределением, считает, что поставки идут из Колумбии.
— А что насчет Дипьетро? — спрашивает он сквозь стиснутые зубы.
Я качаю головой.
— Круз не знает, — мой отчим ненавидит «Братву», и между русскими и Вегасом много неприязни. Я не могла рискнуть и рассказать об этом Анаис или Крузу, опасаясь, что кто-то из них передаст эту информацию Саверио или что Круз может проболтаться своему отцу, который входит в «Комиссию».
На его лице появляется облегчение.
— Хорошо. Я не доверяю этому ублюдку.
Между моим мужем и моим шурином тоже много неприязни. Я не горю желанием сообщать эту новость. Массимо будет неприятно узнать, что теперь он связан со своим соперником.
— Я не знаю, как решить эту проблему, — я провожу рукой по затылку, разглаживая топорщащиеся волоски. — У моего знакомого в Колумбии нет ресурсов для поставок в нужном количестве. Я могу найти других поставщиков, но на это потребуется время. Я не представляю, как найти нового партнера в кратчайшие сроки, чтобы не привлечь внимание дона Маццоне и других. Они все еще не до конца доверяют мне, и когда узнают, не оставят просто так.
— У меня есть идеальное решение, — Массимо пристально смотрит мне в глаза, пронизывая насквозь, хотя я не уверена, что он пытается понять.
Я выдерживаю его взгляд, ничего не скрывая, и мне любопытно услышать, что он может предложить.
Его грудь вздымается, а черты лица смягчаются, когда он говорит:
— У нас с Фиеро есть производственное предприятие в Колумбии и судоходный центр на Стейтен-Айленде. Наша долгосрочная цель — стать основным поставщиком для всех итало-американских семей, прекратив зависимость от посторонних в этой части бизнеса.
У меня отвисает челюсть, я в шоке смотрю на него.
— Что? — я замолкаю, думая, что ослышалась.
В его глазах светится гордость.
— Наши отцы не верили в нас, но мы всегда верили в себя. Мы планировали все это, будучи наивными семнадцатилетними подростками, сидя в спальне, и когда покинули США, делали все для достижение этой цели.
— Господи, Массимо. Это невероятно. Я понятия не имела. Даже «Ринасита» не ведет к тебе. Дарио начал копать после того, как мы обнаружили недвижимость на набережной, и не смог найти прямых ссылок ни на тебя, ни на Мальтиз, но вы — главные? — он кивает, и я впечатлена. — Как бы вы это ни организовали, вы хорошо спрятались.
— Это был единственный способ добиться успеха. Фиеро изучал бизнес. Я изучал IT. Мы оба тренировались с наемниками. Мы хотели, чтобы у нас были все необходимые навыки, чтобы осуществить это.
— Какова конечная цель?
— Стать самыми влиятельными донами во всем США. Контролировать «Комиссию» после ухода Беннета. Привести нашу организацию в двадцать первый век. Модернизировать ее и сделать грозной силой.
— Бен тоже многое сделал, но этого недостаточно.
— Но он проложил для нас путь, — на его челюсти играет желваки. — Может, мой отец и мертв, но мне нравится думать, что он увидит, кем я стал. Мне нравится думать о том, как он сгорает в адском пламени, сожалея о том дне, когда отвернулся от меня. Отец Фиеро отказывается согласовать сроки, когда он станет его преемником в качестве наследника. Когда мы все раскроем, у него не будет другого выбора, кроме как уступить. Не могу дождаться, когда Фиеро выльет всю правду это старику.
— Пожалуйста, сделай так, чтобы я была там и все увидела.
— Конечно, mia amata. Ты ни в чем не будешь обделена, — он склоняет голову набок. — Я подозреваю, что мы с Фиеро не одиноки в своих целях. Да? — его пальцы скользят по моим щекам.
— Я хочу стать первой женщиной-президентом «Комиссии», — честно отвечаю я, потому что теперь меня ничто не сдерживает.
— Мы можем править вместе. Мы будем самой могущественной парой во всем США.
Адреналин бежит по моим венам, а в животе порхают бабочки в нервном предвкушении, я взволнована. Я могу изменить свои планы и все равно выйти победителем.
Если бы вы спросили меня несколько месяцев назад, откажусь ли я когда-нибудь от своих планов или поделюсь короной, я бы пристрелила вас за то, что вы осмелились спросить. Сейчас я не могу представить, чего бы я хотела больше, чем царствовать рядом с Массимо. Но мы еще далеки от достижения этой цели.
— Только если мы сможем замести следы и переписать историю.
— Мы сделаем так, чтобы это пошло на пользу, — он подносит мои пальцы к своим губам. Покрывает поцелуями тыльную сторону моей ладони. — В некотором смысле, русские оказали нам услугу. Если бы этого не произошло, наши цели не совпали бы. Кажется, так и должно быть.
— Ты всегда ведешь себя как философ?
— Мне нравится название «романтик», — он утыкается лицом мне в шею, и мое тело мгновенно оживает.
— Мне нравится любое название, — признаюсь я, неохотно заставляя его поднять голову. — Но есть еще кое-что, чего ты не знаешь, Массимо, — подавляя свой страх, я смотрю ему прямо в лицо, надеясь, что он все еще будет относиться ко мне так же, после того как я признаюсь. — Мне нужно рассказать тебе все.
Глава 32
Катарина
Нервозность одолевает меня со всех сторон, и я сглатываю болезненный комок в горле, набираясь храбрости, чтобы сказать ему правду.
— Ты дрожишь, — говорит он нежным тоном, притягивая меня к своей груди и обхватывая руками.
— Мне страшно, — шепчу я.
— Не бойся.
Подняв голову, я растворяюсь в его великолепных глазах цвета лесной зелени.
— Я боюсь, что ты не захочешь иметь со мной ничего общего, когда все узнаешь.
— Mia amata, — он запечатлевает на моих губах нежный, как перышко, поцелуй. — Я знаю, что ты лгала мне о том, кто ты такая. Так же знаю, что ты сотрудничала с русскими не просто так. Я знаю, что ты приехала в Нью-Йорк с большими амбициями. Я уже смирился с этим. Подробности не изменят моих чувств
