сдержала слезы.
Поверенный завел официальную речь. Я разглядывала комнату, чтобы не разреветься. Ее, должно быть, обставляли и декорировали в соответствии с высочайшими эстетическими требованиями. Просто идеально. Форма (прямоугольник со скругленными углами) и камин посередке, напротив него три длинных канапе подковой стоят вокруг низкого столика. Высокие потолки с изящной лепниной и люстра по центру, с изысканными подвесками. Стеклянные капельки, как вода, не граненые, как бриллианты, не замысловатые, а просто капли, не помпезные, а просто красивые. Высокие деревянные двери, расположенные напротив друг друга по диагонали. Такая дуэльная позиция создавала в комнате приятное освещение, как и французские окна, сейчас закрытые, выходившие на уединенную лужайку. Старое шаткое стекло словно дробило на сегменты открывающийся вид, полсотни разных оттенков зеленого, желтого и оранжевого.
– Все знали? – не унимался Хозяин.
– Уверена, они знали, Тор, – попыталась успокоить его Жена Хозяина.
– Это имеет какое-то значение? – поинтересовался Джереми Хьюз.
– Не знаю, – ответил Хозяин.
– Нет, никакого, сейчас, когда она умерла, – сказала Жена Хозяина.
– Она говорила, что она была здесь первой пациенткой, – сказала я.
– Так и есть, – подтвердил Хозяин. – Она была зазывалой, в самом начале помогала нам заполучить пациентов.
– Совершенно верно, – сказала Жена Хозяина. – Показывала тут все перспективным клиентам и рассказывала, как тут все чудесно, дорогая Аллегра.
Супруги заговорили о ней, и я выяснила, что леди Бриггс стала первой пациенткой «Райского уголка», потому что она и так уже жила здесь. Это был ее дом. И бизнес начали на ее деньги. И это она основала трастовый фонд, который позже отказал в деньгах, когда руководство перестало справляться с управлением. Это леди Бриггс не разрешала Жене Хозяина провести модернизацию. А позже это она потребовала, чтобы после ухода Жены Хозяина пригласили настоящего менеджера, когда дела покатились под откос. Это она наняла сестру Салим. И это она отвадила Майка Ю от Миранды и рассказала про тихую маленькую сестричку, которая влюблена в него.
Джереми Хьюзу не терпелось покончить с делами, он многозначительно кашлянул.
– Я хочу лишь бегло перечислить последние распоряжения вашей матери, леди Бриггс, упомянутые здесь, – он продемонстрировал стопку бумаг – В первую очередь те, что касаются Лиззи Вогел.
Я покраснела.
– Лиззи, леди Бриггс завещала тебе свое собрание книг, чтобы помочь тебе в учебе, – выдающееся собрание романов и редчайший Одюбон[56]. Она также оставила тебе пятьдесят фунтов на образование – если ты к моменту оглашения завещания еще будешь учиться, – или можешь потратить их по своему усмотрению.
– Надеюсь, ты любишь читать романы? – сказал Хозяин.
– Вообще-то я сейчас читаю всего лишь второй роман в своей жизни.
– Да, и какой же? – заинтересовалась Жена Хозяина.
– «Молль Флендерс» Даниэля Дефо.
– О, это тот, что написал «Робинзона Крузо»?
– Нет, – отрезала я. – Не тот.
Жена Хозяина ласково улыбнулась, но я теперь окончательно порвала с ней, поэтому не улыбнулась в ответ.
– Спасибо, – сказала я Хозяину. – Не знаю, правда, что еще сказать.
– Основная часть книг находится здесь, в гостиной, – Джереми Хьюз обвел рукой книжные полки вдоль стен, – и в большой гостиной.
Я уставилась на книги. Я должна бы радоваться, но вместо благодарности меня охватили паника и растерянность при мысли о том, как потащу их домой, свалив пластиковые мешки в коляску Дэнни, а потом, не знаю, в гараже, что ли, сложу.
Должно быть, мысли читались у меня на лице, потому что Джереми Хьюз сказал, что я не обязана забирать книги немедленно, даже вообще не обязана, и что леди Бриггс написала, что я могу брать те книги, что мне нужны, и вовсе не должна забрать их все. Обескураживающая правда (для них) заключалась в том, что у моей мамы имелось не меньшее собрание книг, к которому у меня был неограниченный свободный доступ, но я не стала ничего такого говорить, чтобы не портить людям удовольствие от красивого жеста.
Затем поверенный обратился к Хозяину. Леди Бриггс оставила некоторую сумму денег плюс две квартиры в Лестере и дом в Норфолке, большая часть имущества переходит ему, Харальду Андерсену, и кое-что по мелочи Жене Хозяина, в частности маленькие часики, которые ей уже и так подарены, и натюрморты с фруктами, про которые я раньше думала, что их нарисовала сестра Эйлин, такие они были непропорциональные и страшненькие.
Леди Бриггс завещала маленький коттедж в соседней деревне, называющийся «Миртовый коттедж», Бриджет Мари Монаген, дальней родственнице, которую Хозяин припомнил с великим трудом. «Сомневаюсь, что ее сейчас зовут Монаген».
Жена Хозяина вообще впервые слышала это имя.
Мы стояли там, пока Джереми Хьюз заунывно излагал бесконечные подробности завещания и узнавал мой почтовый адрес, а потом сказал, что я могу возвращаться к работе. Я вернулась в кухню и рассказала сестре Салим про свое наследство.
– Как славно, – сказала она и погладила меня по голове.
А потом, пока Джереми Хьюз еще беседовал с Хозяином, Жена Хозяина заявилась в кухню поздороваться с сестрой Салим и с Эйлин. Эйлин держалась холодно, что было справедливо.
– Заглянете в гостиную поприветствовать пациентов? – спросила сестра Салим.
– Э, нет, не думаю, что стоит, – отказалась Жена Хозяина.
– О, пожалуйста, прошу вас.
Жена Хозяина внезапно поникла и съежилась. Я поняла, что нисколечко не люблю ее, но мне ее жалко, и поэтому я пошла вместе с ней в гостиную. Пациенты пили кофе с печеньем. Судя по цвету напитка, им тоже достались сухие сливки.
– У нас гостья, – объявила я сдержанно, готовясь услышать радостные вопли, но никто, кроме мисс Тайлер, похоже, ее не узнал.
– О, привет, вы вернулись? – спросила она.
– Нет-нет, просто заглянула на минутку, – ответила Жена Хозяина.
Мне было так неловко наблюдать эту сцену, что я поспешила сбежать в кухню. Но сестра Салим отправила меня обратно с чашкой кофе для Жены Хозяина. Когда я вернулась в гостиную, ее уже не было.
Позже я расспросила Эйлин и остальных. Они знали, что леди Бриггс – мать Хозяина? Ни единая душа не знала. Они все были так же потрясены и взволнованы, как и я.
За день до свадьбы мама с сестрой метнулись в город в ювелирную лавку Грина забрать обручальное кольцо мистера Холта, на котором должны были выгравировать секретное любовное послание. И, если верить сестре, мама напрочь забыла, что она там придумала, и очень удивилась, прочитав.
Надпись гласила: «Приступим?» По мне, несколько чересчур и откровенно сексуально и потому очень лично.
На обратном пути они заглянули в «Свежие цветы» и купили гору оранжевых и желтых хризантем и кливий, а вдоль железной дороги нарвали несколько охапок разных трав.
31
Заря важного дня
Я поставила
