Книга Твоя кровь, мои кости - Келли Эндрю

— Сейчас. — Она вскочила на ноги, ее собственная рана протестующе кричала. — Не двигайся.

За ней последовал еще один смешок.

— Теперь она слушается, — услышала Уайатт слова Питера.

Она побежала наверх, спотыкаясь по пути о ковры будры плющевидной. Набор для шитья был спрятан в старом гардеробе ее матери, между потрепанными коробками с книгами в мягкой обложке. Она схватила его и побежала, уронив при этом несколько наперстков.

Когда она проскользнула обратно на кухню, Питер уже стоял на ногах, покачиваясь в желтом свете керосиновой лампы. Дверь в кладовую была открыта, и в проеме стояла Кура, ее глаза были большими и черными.

— Я же просила тебя не двигаться, — проворчала Уайатт, усаживая Питера обратно на стул. Он неловко опустился на сиденье, с шипением выпуская воздух сквозь зубы.

— Я не могу накладывать швы в темноте.

— Джеймс мог бы зажечь для тебя свет. Кстати, где он сейчас?

Как будто его позвали, Джеймс снова появился в дверях, держа в руках две бутылки темного ликера.

— Я нашел вино.

— Сейчас действительно подходящее время? — мрачно спросила Уайатт, откручивая пробку.

— Я был мертв пять лет. — Пробка с хлопком вылетела, и он понюхал содержимое. — А в аду был гораздо дольше. Не могу придумать лучшего времени, чтобы выпить. Тебе тоже стоит попробовать. Ты слишком сильно взвинчена. Это беспокоит Питера.

Когда он налил ей бокал, она не отказалась от него. Запах карамели ударил ей в нос, когда она сделала осторожный глоток. Виски попало ей в горло, и она закашлялась, с силой поставив бокалом на столешницу.

— Это не вино.

— Нет? — Джеймс задумчиво уставился в свой стакан. — Хм.

Питер не обратил на них внимания, он был полностью сосредоточен на своей задаче, краска схлынула с его лица. От вида открытой раны у нее задрожали колени. Она схватилась за край стойки, чтобы не упасть.

— Питер?

— Почти закончил, — сказал он, и слова прозвучали напряженно.

Джеймс все это время молчал, потягивая напиток и наблюдая, как Бастард клюет его шнурки. В конце концов Уайатт принялась расхаживать вперед-назад, сопровождаемая Курой, у которой под ногами вертелась стайка кур. Вскоре после этого Крошка незаметно появилась, и в свете фонаря из-за своей тени казалась крупной, как львица. Старая кошка уселась на стол и принялась чистить лапы, ее зеленые глаза светились в темноте.

Наконец Питер откинулся на спинку стула. Его руки обмякли, игла с щелчком упала на пол. Подняв подбородок, он поискал взглядом Уайатт в полумраке захламленной кухни.

— Уже зашил, — сказал он. — Счастлива?

— Нет.

— Мы можем поговорить?

— Пока нет.

— Уайатт.

— В ванную, — выпалила она, паника сменилась решимостью. — Давай приведем тебя в порядок.

Как бы ссложно ни было затащить его внутрь, им двоим потребовалось значительно больше, усилий, чтобы поднять его по лестнице. Все трое были в ужасном состоянии — Уайатт был под кайфом от адреналина и шаталась, а Джеймс — изрядно пьян. Питер повис между ними, преодолевая ступеньку за ступенькой. В раздражении Крошка немного покружила вокруг троицы, время от времени задевая их лодыжки.

В конце концов, они добрались до лестничной площадки. Джеймс вошел в выложенную плиткой темноту ванной и поставил керосиновую лампу на туалетный столик.

— Мы теряем время, — сказал он, выглянув в окно.

Уайатт проигнорировала его и открыла кран, мысленно помолившись, чтобы трубы все еще работали. Она услышала лязг меди, журчание воды, и из крана в ванну хлынула чистая холодная струя. Она подождала, пока вода нагреется, а затем ванна наполнится, повернулась и увидела Питера, прислонившегося к двери, его сувенирная футболка была залита кровью, глаза закрыты. Джеймс стоял рядом с ним, молча оценивая.

— На тебе чертовски нелепая футболка.

Питер слабо улыбнулся.

— По-моему, она милая.

— Питер, — рявкнула Уайатт, — ты должен был раздеться.

Он приоткрыл один глаз.

— Хм?

Со стоном она закрыла кран и поднялась на ноги. Он двигался как пьяный, заваливаясь набок, когда Уайатт стягивала с него рубашку через голову. Прижав его к Джеймсу, она стянула с него спортивные штаны. Наконец, оставшись в одних трусах, он позволил Джеймсу помочь ему залезть в ванну. Они устроились там, погрузив икры в воду, от которой поднимался пар.

Уайатт стояла неподалеку, пораженная тем, как спокойно они смотрели друг на друга — мальчик, собранный по кусочкам из уцелевших частей, и мальчик, который стал равен смерти. А потом появилась она, до отказа набитая чем-то, чего совсем не понимала. Что-то, что вырывалось из нее искрами и мерцанием. Благоухающими цветами и покрытыми плесенью побегами.

Может быть, страж смерти ошибся. Может быть, наступит рассвет, и они будут жить долго и счастливо, о чем могли только мечтать в темноте. Может быть, они найдут способ прогнать зверя и оставить Джейми здесь, с ними. Может быть, они вернут Уиллоу-Хит к жизни и останутся здесь навсегда, спрятанные в своем личном уголке мира.

Они трое, навсегда.

Погруженная в свои мысли, она забралась в ванну вслед за ними и принялась искать мочалку и кусок мыла. Найдя, Уайатт обнаружила, что Джеймс изучает ее, а Питера откинул голову ему на грудь. Они еще глубже погрузились в пену, Джеймс смотрел на нее слишком оценивающим взглядом.

— Твое ожерелье, — заметил он.

Она выжимала воду из ткани, изо всех сил стараясь казаться беззаботной.

— Что с ним?

— Ничего, — сказал он после слишком долгой паузы. — Красивое.

— Спасибо.

Желудок у нее словно налился свинцом. Сердце забилось быстрее, чем у кролика. Проведя лето в Уиллоу-Хит, она поняла, что нет ничего опаснее Джеймса Кэмпбелла, когда у него слишком много времени для размышлений. Ей следовало снять ожерелье еще на кухне. Следовало спрятать его где-то в укромном месте.

Она не хотела думать об остатке ночи.

Не хотела говорить ему, что напрасно тратит время, потому что спасти его было невозможно. Так оно и было. Это все, что у нее осталось.

Она осторожно стала оттирать кровь с кожи Питера. Она начала с липких костяшек его пальцев, ее руки дрожали. Некоторое время единственным звуком был прерывистый плеск воды и шлепанье стекающих капель по кафельному полу. Снаружи, в непроглядной тьме, что-то издало серию пронзительных щелчков. Кожистый силуэт скользнул мимо заколоченного окна.

— Летучие мыши, — пробормотал Джеймс. — Как раз то, что нам нужно.

Отчаянно пытаясь подавить ком паники в груди, Уайатт начала напевать. Сначала тихо, но потом мелодия старой ирландской арии зазвучала в воздухе между ними. Под ее прикосновениями в груди Питера стало невероятно тихо. Она отжала полотенце и намочила его заново, напев превратился в полузабытую песню.

Питер позволил ей волноваться