хочу!
* * *
Последний день моих каникул выдался полным забот. Со всеми надо было встретиться, пообщаться, проститься. Пусть многие и не знали меня как Рандома. Но я с удовольствием наблюдал за тем, как Ксения Альбертовна отчитывает Гагарина за то, что тот слишком близко оказался к высшему демону. Из них получится отличная пара.
Пожарскому я оставил силу случайности. Теперь всё, что с ним происходило, выкручивалось только в плюс. Получив обратно божественное тело, я узнал, что он должен был убить меня. И очень порадовался тому, что этого покушения не случилось. Ведь я узнал и обо всех остальных попытках покушений. Ничем хорошим они для нанятых убийц не закончились.
Когда с делами было покончено, я пошёл к Дзену, который со всеми удобствами расположился в «Национале».
— Ты же знаешь, из-за чего меня направили к тебе на перевоспитание? — спросил я, садясь напротив него и заглядывая в бездонные васильковые глаза. — Думаю, тебе сказали.
— Не на перевоспитание, — меланхолично заметил Дзен. — Тебя спасали от гибели, — он пожал плечами. — Но да, знаю, ты пару миров расколотил, полагая, что это игрушки.
— Именно, — ответил я, понимая, что даже страшно подумать, сколько всего скрывает верховный бог нашей ветки. — Так вот, феечки со своим островом — это осколок одного из миров. Я им пообещал, что обязательно верну их домой. И намерен сделать это.
— Похвально, — кивнул мне Дзен. — Чем я могу помочь тебе?
Я вкратце рассказал про движущиеся картины, про то, что поставил маяк, чтобы не потерять остров на случай, если сопряжение закончится.
— Но сам я не знаю, как это сделать, — закончил я свой рассказ. — Поэтому прошу подсказку.
— Для начала я хочу видеть эти картины, — ответил мне Дзен, и мы переместились в пещеру, где вдоль подъёма бесконечно оживала история острова.
Мы поднялись на самый верх к последней картине. Причём верховный бог весьма подробно рассматривал каждую. Встречные феечки замирали, видя его, а потом уносились прочь, видимо, сплетничать.
Увидев, что проявилось на стене при моём появлении, Дзен расхохотался.
— Бурлаки на волге, один в один, — сказал он и посмотрел на меня. — Теперь и ты вписан в летопись Вселенной. Это она сама рисовала. Что ж…
Я думал, что мы дождёмся Фрею, которой, наверняка, доложили о нашем появлении, но, когда Дзен договаривал последнюю фразу, мы уже оказались на Олимпе. Тут веяло запустением и смертью. Но с нашим появлением всё начинало дышать жизнью. Мне даже стало интересно, где Дзен развлекался всё это время.
— Я всё слышу, — ответил тот на мои мысли.
Мы зашли в зал с инсталляцией нашей ветки миров. Миры в ней двигались хаотично и постоянно сталкивались между собой. Но по щелчку пальцев верховного всё пришло в норму.
— Равновесие, — проговорил Дзен. — Всё на свете стремится к равновесию.
— Почему же мы его постоянно нарушаем? — поинтересовался я, понимая, что Рандом — это как раз не про равновесие. Если может быть что-то противоположное ему, то это я.
— Потому что равновесие — это покой, а покой — это смерть, — просто ответил на это Дзен. — Потом поймёшь. Так вот, смотри, видишь тоненькую паутинку, связывающую тебя и остров над землёй?
Я мог поклясться, что только что ничего не было, но стоило ему сказать, как я заметил.
— Да, — ответил я, понимая, что меня захлёстывает радостью.
— Перетяни за неё остров от Земли, вот сюда, — он указал на миры почти в другом конце ветки. — Вот это первооснова их острова. Подтяни поближе, а дальше он сам притянется, потому что в этом заинтересована сама вселенная.
Я сделал всё так, как он сказал. И остров действительно притянулся к планете. Только вот родительский мир его не поглотил. Остров завис над планетой и принялся витать над ней, как спутник.
— А почему так? — спросил я. — Что-то неправильно сделал?
— Нет, всё, как надо, — ответил Дзен. — Пройдёт ещё много веков, прежде чем жители острова смогут объединиться с обитателями планеты. Минули тысячелетия с тех пор, как они разъединились, и теперь это два совершенно разных вида. Им нужно будет по новой узнать друг друга, познакомиться. Но теперь это значительно проще делать, не так ли?
Я кивнул. Внутри меня зрело чувство глубокого удовлетворения. Наконец-то я сделал что-то действительно нужное и полезное.
— Они уже могут вести дела с сородичами и не чувствовать себя одинокими, — договорил Дзен, а потом перевёл взгляд с осколка планеты на меня. — А теперь я хочу тебя кое с кем познакомить. Закрой глаза.
Я подчинился, а открыл их только тогда, когда услышал знакомый голос из сна:
— Сынок, какой ты большой!
* * *
P . S . Маленький авторский эпилог для тех, кто читал «Восхождение Примарха»
Когда Магнус закончил свой рассказ, над Хелицерой уже взошло солнце.
— Интересная история, — сказал Никита, вытягивая затёкшие ноги. — Поучительная.
— Я к чему это всё рассказал-то? — проговорил пришлый маг, вставая и потягиваясь. — Всё во вселенной находится в равновесии. Мне когда-то помог Рандом, и я сам стал сперва полубогом, а после и богом. Потом я помог тебе, и ты тоже — Примарх, на секундочку. Когда-то в будущем, возможно, ты поможешь ещё кому-то. Закон сохранения энергии в действии.
— Теперь я понимаю, что справлюсь, только мне бы с Дзеном повидаться, — сказал Никита Державин, глядя на друга.
— А это зачем? — усмехнулся Магнус. — Ты и так здорово справляешься.
— Чтобы он мне тоже чувство юмора дал, — ответил я, чем заставил Магнуса расхохотаться.
— На самом деле всё есть внутри нас, — сказал он, отсмеявшись. — Ты всегда готов был стать Примархом, поэтому и стал. Если ты готов к тому, чтобы видеть смешное в простых вещах, то и будешь.
— Равновесие, — проговорил Примарх, пробуя это слово на языке, — это не покой, ведь покой — это смерть, но все почему-то стремятся к покою, а не к равновесию. Надо запомнить эту мысль и потом обдумать, как обыграть иронически.
— Видишь? Ты уже сам себе Дзен, — сказал маг и надвинул шляпу на глаза. — Не бойся быть богом, потому что ты готов к этому. Это говорю тебе
