Не твоё дело.
– Ты запал. Это она была той причиной, из-за которой ты пропустил тот поезд, ты трахался с ней в купе, серьёзно? Или она тебе не дала? – Алан стоял молча и смотрел в стену, медленно глубоко дыша, Деймон впечатлённо качнул головой, усмехнулся: – Алан, братишка, тебе впервые в жизни не дала тёлка, и ты решил, что это любовь? Я тебя умоляю, все дырки в мире одинаковые, ты же тоже это знаешь, но почему-то каждый раз хочешь убедишься ещё раз. Ты бы не спешил, а? Дай себе недельку, сними пару красоток, а там – может, эта созреет, может, само пройдёт. Как думаешь?
Алан медленно глубоко вдохнул и тихо сказал с бесконечным холодным терпением:
– Тупая ты бестолочь. Повторяю ещё раз, последний. Ты у нас любишь варианты, вот тебе первый вариант. Завтра ты завершаешь все дела, забираешь тех студентов, которых успел обработать, покупаешь билет на поезд и уходишь телепортом, и забываешь дорогу на Грань Тор навсегда. Я подбираю за тобой хвосты, вручаю всем причастным прощальные подарки, сажусь на поезд и уезжаю. И мы с тобой оба забываем путь на развитые Грани, вроде этой, где учится весь цвет аристократии Содружества, все самые умные и перспективные потомки лучших умов Сферы. Едем опять работать на захолустных Гранях, где образование ниже плинтуса и где твоя привычка лапать детей никого не приведёт в ужас.
– Я никого не лапал.
– А они так не считают. Как думаешь, почему?
– Я делаю только то, чего хотят они сами. Они делают вид, что не хотят, но они прикидываются, уж я-то знаю.
– Деймон, наивный ты мой щеночек, – Алан с усилием потёр переносицу и прошипел: – Я понимаю, что ты только вчера выполз из бархатного лона мамочки, и смотришь на мир широко раскрытыми невинными глазами, так что позволь, я объясню тебе некоторые реалии Миров и Граней, развитых чуть выше первобытнообщинного уровня. Вот я, например, всей душой хочу тебя сейчас ударить, размозжить твою тупую башку об вот эту гранитную колонну, выплеснуть из твоей бесполезной черепушки твой бесполезный мозг, налить в неё вискаря, сесть вон в то кресло и медленно пить, созерцая потёки твоей крови на вот этой стене. Загляни в мою душу, проницательный мой, и убедись – я хочу, чтоб я сдох, я об этом мечтаю. Но я этого не делаю, знаешь, почему?
Деймон молчал, Алан изобразил натянутую улыбку и развёл руками:
– Потому что убивать братьев незаконно и аморально. Демоны делают это всю свою историю, у них братоубийство – старая добрая традиция. Убить брата, чтобы не занял трон; запереть отца и объявить сумасшедшим, чтобы не мешал править; воровать женщин и насиловать, чтобы они рожали энергетически положительных демонов – красота же, да? Или нет? Мы же демоны, братишка? – он медленно подошёл к Деймону, поправил на нём пиджак, взял за воротник и перестал улыбаться, прямо глядя в глаза, рыкнул: – Демоны или нет?! Мы демоны?! Или мы с ними воюем, чтобы не дать им вырваться из Мира демонов?! Мы замок строим, мы солдат нанимаем, для чего?!
Деймон смотрел ему в глаза, Алан с силой одёрнул на нём пиджак и опустил руки, хрипло сказал:
– Ты знаешь, кто такая Сари ир'Касс? Нет? Поищи в родословном древе Золотой Берёзы.
Деймон поднял брови с лёгким испугом на лице, Алан мрачно рассмеялся, качая головой и разводя руками:
– Ты ещё не понял, куда попал? Ты ходишь по королевской оранжерее, полной драгоценных цветов, а всё ещё думаешь, что ты в бабкином огороде, и можешь жрать всё, что тебе с куста улыбнётся. Но ягодка может оказаться ядовитой, Деймон. Один неверный шаг – и ты похоронишь свой «Джи-Транс», свою жизнь и свой народ. Ты недавно в этой семье, я понимаю. Тебя приняли как родного, но ты никогда не ощущал себя родным, ты в этой крепости не рос, ты не воевал за неё толком, ты не строил её своими руками, не видел, как она растёт. А я строил, и я видел. И я не позволю тебе всё разрушить из-за своей тупости, или из-за юной эльфийки, или из-за того, что Тёмная Вестница заглянула тебе в душу и увидела там самые страшные твои кошмары, а ты испугался, что она об этом всем расскажет, и решил припугнуть её своей властью или соблазнить своими деньгами. Это было большой ошибкой, и она теперь аукнется нам всем.
– Зачем ты закрыл её щитами?
– Чтобы никто не влез в её голову и не увидел, что она нашу с тобой махинацию раскусила, в этом городе менталистов как грязи. Она будет молчать об этом, потому что не хочет меня подставлять, но беречь твою задницу она не обещала, и сегодня ты дал ей отличный повод тебя похоронить.
– Ничего она не сделает, – неуверенно усмехнулся Деймон, опуская глаза и опять поднимая, – она нищая. Ты читал отчёты?
– Ты нихрена не понял, – мрачно опустил голову Алан. – Не важно, нищая она или нет, в этой среде её ценность от суммы на счёте не зависит. И если ты забыл, я тебе напомню – она дама с очень полезными связями, настолько полезными, что я собираюсь на ней жениться, и я ей изо всех сил доказываю, что демоны – это ужасные чудовища по ту сторону стены, а мы в Каста-Гранда – не демоны, мы добрые, хорошие, пушистые милашечки, уважающие закон, порядок, чужие права и общечеловеческую мораль. А ты ляпаешь своим поганым языком по её дому и её матери!
Деймон отвернулся, Алан ещё помолчал, глубоко дыша с закрытыми глазами, собрался и ровно сказал:
– Вариант второй. Ты полностью прекращаешь все контакты со всеми студентами, передаёшь мне все свои разработки, и я разгребаю за тобой все твои грехи, перед каждым обиженным извиняюсь, всё обещанное раздаю. Может быть, разрешаю тебе общаться с некоторыми из твоих студентов, по каждому случаю решение буду принимать отдельно.
– И что ты хочешь за такой подвиг? – осторожно поинтересовался Деймон, Алан усмехнулся и пожал плечами:
– По классике, силу. Я же демон.
– Всего лишь?
– Всю.
Деймон ахнул:
– Ого! Не сильно круто?
– В самый раз.
– Ты обнаглел.
– Я знаю рынок, – победно усмехнулся Алан, – мои сделки всегда выгодные, братишка, потому что я вижу чуть больше, чем остальные. И
