тебе черепушку. Грасс сказала правду? На вас напали княжичи?
У меня дрожали руки. Стоило оказаться в кабинете куратора, как тело, до этого выдержавшее и похищение Головы, и битву с Меншиковым, и все, что было после, словно начало разваливаться.
Меня била крупная дрожь, постоянно бросало то в жар, то в холод, да и сосредоточиться почему-то было трудно. И я не мог это контролировать. Отходняк от стресса и последствия долгого пребывания на холоде не вовремя дали о себе знать.
– Да, все было так. Они хотели провести над нами какой-то ритуал. Даже меч притащили – ну, вы его видели.
– Которым почему-то оказался заколот Афанасьев, – ответил куратор.
Я не ответил. Сдавать Грасс не собирался. Хотят получить информацию, пусть вскрывают память. Хотя Ленька все равно выложит им, как происходило дело.
– Им нужны были только мы с Ронцовым, как представители…
– Грязной крови, – продолжил за меня куратор.
– Так вы знаете?
– Кое о чем догадываюсь. Но ничего не могу сделать.
Мустафин устало опустился на стул и жестом велел мне расположиться напротив. Куратор обхватил голову руками и обреченно вздохнул.
– Я уже три года охочусь за этой Темной Аспидой. Пытаюсь хоть что-то о них выяснить. Но каждый раз, стоит мне хоть немного приблизиться к этой загадке, как случается какая-то чертовщина.
– Мне казалось, Орден Аспиды – старейший в Аудиториуме, – возразил я. – Да и никто его не прячет. Многие хотят попасть в него, и конкурс открытый… Или это две разные Аспиды?
– Старая Аспида – красивая ширма. А в существовании Темной многие сомневаются… Михаил, это все слухи, домыслы, и никаких доказательств ни у кого нет. Я знаю лишь то, что когда в Аудиториуме начали поднимать голову революционные настроения, в противовес ей появилась Темная Аспида. Меня перевели сюда из Константинополя три года назад, и я еще не заслужил должного доверия. В тайны меня не посвящают…
– Но вы все же что-то разнюхали, – настаивал я.
– На уровне легенд. И судя по тому, что я наблюдаю, лучше в это не лезть. Жизнь дороже.
С этим было трудно не согласиться. Но раз уж я влез в это по самые помидоры, мне сворачивать с дорожки было поздно.
– Я знаю лишь то, что Темная Аспида существует и за пределами Аудиториума, – сказал куратор. – Знаю, что в этот Орден входят некоторые очень влиятельные аристократы. Но имена мне неизвестны. Они слишком тщательно конспирируются. Даже сейчас в живых не осталось никого, кто мог бы рассказать о задании для Меншикова и остальных.
– Денисов, – подумав, сказал я. – Меншиков обмолвился, что Денисов отказался идти с ними. Значит, он в курсе. Но я не знаю, кто из них получил задание. Присмотрите за ним, ладно?
Мустафин поднял на меня глаза.
– Конечно. Никому ни слова о ритуале, ясно? Только ректору. Надеюсь, произошедшее заставит его обратить более пристальное внимание. Хотя веры в это немного…
– Почему?
Мустафин наградил меня многозначительным взглядом.
– Как думаешь, расцвели бы эти радикалы в Аудиториуме без высокого покровительства?
Я пожал плечами.
– Пожалуй, нет.
– Так что молчи, если дорога жизнь. Впрочем, я уже не знаю, Соколов, что с тобой делать. Оставить здесь – значит, подвергнуть риску… Выпинать тебя – так сразу же сожрут безутешные князья…
В дверь кабинета торопливо и настойчиво забарабанили.
– Не сейчас! Занят! – рявкнул Мустафин.
Но, к его негодованию, дверь все же распахнулась, и на пороге возник запыхавшийся сотрудник в мятом кителе с шевронами, изображение на которых мне было незнакомо. Два скрещенных ключа.
Мустафин открыл было рот, чтобы разразиться возмущенной тирадой, но вошедший тут же затараторил:
– Савва Ильич, нижайше прошу прощения. Его высокопревосходительство…
– Знаю, что ректору уже доложили. Тебя зачем прислали?
– Савва Ильич, дело в том, что Владимир Андреевич требует к себе задержанного Соколова на аудиенцию. Немедленно. Так и распорядился – прямо сейчас.
Мустафин взглянул на меня не то с сочувствием, не то с тоской, и тяжело вздохнул.
– Ну вот, разбудили лихо… – Но возражать он даже не подумал. – Теперь всем обеспечена бессонная ночь. Ладно, Михаил, поднимайся. Пойдем.
Служка замялся и принял виноватый вид.
– Эээ… Савва Ильич, простите великодушно, но у меня особое поручение относительно Соколова.
– Господи, да что еще? – раздраженно прошипел куратор.
– Его высокопревосходительство требует к себе только Соколова. Он желает повести допрос лично и без свидетелей. Конвой мне выделили. Мы сами сопроводим задержанного.
И тут Мустафин начал выходить из себя.
– Какого черта? – побагровев, рявкнул он. – Это не по уставу.
Молодой человек отточенным движением поправил китель и встретил яростный взгляд куратора ледяным спокойствием.
– Прошу вас, Савва Ильич, не задавайте вопросов и не препятствуйте внутреннему расследованию. В противном случае у его высокопревосходительства появится повод для личного разговора и с вами. Я бы не хотел докладывать Владимиру Андреевичу о вашем сопротивлении в столь неподходящий момент.
Мустафин замолчал, но вцепился в столешницу обеими руками так крепко, что побелели костяшки пальцев.
«Это плохо?» – ментально спросил у него я.
«Я не знаю».
– Михаил Николаевич, – с подчеркнутой вежливостью обратился ко мне посланник ректора и даже протянул руку, – прошу за мной.
Глава 30
Я настороженно взглянул на протянутую руку посланника. Заметив мое замешательство, он улыбнулся – понимающе, почти ласково.
– Нет нужды бояться, ваше сиятельство, – сказал молодой помощник. – Вам не причинят вреда без веской необходимости.
– Что-то это меня не особо утешает, – вздохнул я, но поднялся с кресла.
Все равно выбор у меня сейчас был невелик, да и за дверью кабинета дожидался конвой, который, случись что, в два счета скрутит меня в бараний рог. Так что придется быть паинькой.
И все же беспокойство меня не отпускало, а я никак не мог понять, почему. С одной стороны, личный допрос у ректора – вполне логичное развитие событий. Все же имела место не рядовая драка, а попытка убийства, обернувшаяся смертью самих убийц. А уж с учетом перечня фамилий наших мертвецов, вполне справедливо, что ректор решил вмешаться лично.
Но все равно мне было стремно. Ибо я понятия не имел, чем этот визит мог закончиться для меня и моих сообщников. Во что же я их втянул, сам того не желая…
– Тем не менее, не стоит заставлять его высокопревосходительство ждать, – взяв себя в руки и уняв дрожь в пальцах, проговорил я. – Прошу, ведите.
Уже у дверей я обернулся и встретился взглядом с Мустафиным. Савва Ильич слегка кивнул мне, а в голове я услышал его голос:
«Будь осторожен».
Ну куда уж без этого?
Едва двери кабинета
