– Живо!
Видение рассыпалось в вихре боли. Ярина закашлялась, заскребла пальцами по горлу, пытаясь отдышаться, когда петля исчезла. Ее трясло от холода, от чужой боли пополам со своей. Но не было рядом Гора, который обнял бы и сказал, что все будет хорошо. Никого не было.
Она одна. И умрет здесь, если сейчас же не придумает что-нибудь! Колдун бормотал себе под нос, направив руки на землю: из мертвого пепла прорастал валун, становясь больше и больше. В гладкой срезанной верхушке отражалось грозовое небо, по бокам горели черным пламенем горюн-камни в обрамлении янтаря.
– Целое состояние ушло, – с гордостью пояснил колдун, словно сам эти кристаллы добывал. – Годы подготовки. Вовремя мы нашли курган с мертвецами древних. Драгоценности пошли на доброе дело.
– Убийство не может быть добрым делом. – Ярина шарахнулась в сторону, живо представив, как на нем гибли дети, а их кровь лилась на Пустошь. То-то валун встал ровно на краю выжженной земли.
– Спорный вопрос. Палачи с тобой не согласятся, – отмахнулся он и приказал, вновь меняясь. – Лезь.
Сизую поверхность камня бороздили красноватые прожилки. Ярина обхватила себя руками, пытаясь придумать хоть что-то.
Ожерелье было по-прежнему теплым, не жгло, не светилось. Тени не приходили, сколько она ни звала, сколько ни пыталась зачерпнуть силы.
Рядом завыли волки, откликаясь на ее мольбу. Они слышали, но на помощь не спешили, не желая выходить из леса. Пустошь пугала живых.
С ладоней колдуна сорвались багровые искры, обратившиеся призрачными воронами. Сытые, такие знакомые – это они не спускали с нее глаз раньше. А она-то их мороком считала. Птицы беззвучно бросились на волков, и сквозь бурю раздались вой и рычание.
– В игры со мной решила играть?!
Потоком силы ее швырнуло на камень, вышибив дух.
– Мы договорились, – Вальд снова улыбнулся, Ярину передернуло от отвращения. В черных отблесках пламени он был похож на навья из страшных сказок. – Ты добровольно ложишься на алтарь, отдаешь свою силу. И больше никто не пострадает.
– Ч-что надо делать? – зубы клацали от холода, но страх ушел, сменившись отстраненной решимостью. Снова чужой. Ее бы опять затянуло в омут памяти, но колдун начал говорить, одновременно укладывая ее спиной на валун.
– Ничего страшного. Вот так. Нужно лечь, прижать ладони к камню. Совсем немного крови… – Тонкий кинжал рассек запястья, и Ярина прокусила губу, чтобы не вскрикнуть. – Теперь лежи спокойно. И спасибо, девочка.
Он склонился над ней так низко, сорванное дыхание обожгло лицо, и Ярина отвернулась, уставившись на Пустошь и смаргивая злые слезы. Мокрые губы на миг прижались к виску, вызвав волну омерзения, но тут же исчезли.
Колдун отстранился, простер над ней руки. Речь его, каркающая, барабанной дрожью раздавалась в ушах, лилась к Пустоши.
Камень под спиной начал нагреваться, а ожерелье вдруг зло обожгло шею, ощетинившись так, что она закричала.
Ладони пристыли к жертвеннику, Ярина рванулась, но ничего не вышло. Чары, какими бы они ни были, стиснули мертвой хваткой.
– Поздно. Думай о том, что скоро все закончится! – улыбка на лице Вальда была безумной. Теплые отблески Пустоши изуродовали ее, превратив в оскал, а глаза – в черные провалы.
В теле будто натянули струны, и кто-то невидимый дергал за них, рождая мелкую дрожь.
Больно!
Она бы вытерпела, не взбесись ожерелье. Оно пылало, каленым железом жгло сквозь разодранный ворот, ветки сжимались вокруг горла, собираясь задушить.
Ярина не выдержала и завыла. В груди свило гнездо отчаяние. Боль мешалась с чужой болью. Ужас – с чужим ужасом. Безнадежно, безнадежно все.
Нужно сделать только шаг – Пустошь примет, даже если проклятие не снять, тени больше не потревожат.
Видения утягивали за собой, но если сейчас она провалится, то уже не вернется.
Ярина стукнулась затылком о плиту, задыхаясь. Дождь стекал по лицу. Почему капли такие горячие? И почему так ярко светит Пустошь?
– Сдайся! – потребовал ее мучитель. – Сопротивляясь, ты мучаешь себя. Отдай силу. Она не твоя.
– Перебьешься, – раздалось хриплое. Совсем рядом.
Свистнул меч, с воем отлетел назад колдун. Ярина забилась, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь бесконечную пелену воды, но морок не желал выпускать из своих объятий.
Голос принадлежал Гору. Но его здесь быть не могло. Ведь правда?
***
Она словно очнулась от тяжелого сна. Рядом раздался грохот, что-то хлюпнуло, заскрипело.
Гор вынырнул из темноты, склонился над ней.
Пальцы быстро прошлись по разодранной щеке.
– Жива? – сипло спросил он.
Ярина кивнула и бессовестно шмыгнула носом. На слезы сил не осталось, ее раздирала дурная радость. Гор жив. Значит, все будет хорошо.
– Встать сможешь?
Горло перехватило, потому она снова кивнула. Он хмыкнул в ответ, уголок губ дернулся, но отвлекаться было нельзя.
Вспыхнуло.
Ярина даже не смогла крикнуть, а Гор уже развернулся и принял сизую молнию на лезвие меча. Его отбросило в сторону, Вальд кинулся следом, за валун, а дальше было не разглядеть.
– Вставай и беги!
Но она не могла! Ярина дернулась, но даже перекатиться на бок не вышло. Ее пришпилило к камню магией, бейся не бейся, а встать не выходило. Чувство, будто из нее пытаются вытащить сердце, ушло, боль стала меньше, но она только и могла, что вертеть головой.
– Вставай! – рявкнул Гор, ударом в челюсть отправляя колдуна в грязь, но тот перекатился вбок, и меч впустую чавкнул по земле.
– Нечего лежать на холодном.
Несмотря на весь ужас происходящего, Ярина фыркнула: последнее, что ее сейчас волновало – это застуженное нутро.
– Яринушка, патлатый дело говорит, слезай. – Рядом стоял, подпрыгивая, дедушка. Снова в кольчуге, в руках он сжимал палку с Гаврюшей. Череп воинственно сверкал глазницами, заливая прогалину мертвым белым светом.
Она не успела удивиться, откуда тут взялся домовой, а из темноты одна за другой уже выныривали кикиморы в окружении болотных огней. Они держали ветки с насаженными на них черепами. Возглавлял процессию бункушник, потрясая костяным посохом, штаны из человеческой кожи влажно поблескивали.
Нечисть медленно брала дерущихся в кольцо. Нападать они не спешили. Первыми на колдуна бросились огоньки, но он отмахнулся от них волной сырой силы, не дав приблизиться.
– Вставай, девонька, – проскрипел домовик, пытаясь уцепиться за валун. Рост не позволял ему подтянуться. – Вставай, пока убивец отвлекся.
– Дедушка, не надо. – Ярина лихорадочно затрясла головой. – Не могу я. Не трогай. Погибнешь!
