Книга Искатель Ветра. Основание - Blackmourne

— Очередная ложь. Вы остаток проклятого наследия Отравителя. Метаморф, — Ричард повернулся к стоящей неподалеку от него женщине с длинными, темными волосами и собранным видом. — Это капитан Кейлин Истина. Ее младшая сестра стала вашей первой жертвой. Вы поглотили ее душу и память. Признаете содеянное?

— Я не метаморф. Я человек! — вскрикнула Лина. Вокруг было слишком много людей, слишком много направленных камер, слишком много взглядов, наполненных подозрением.

— Признание не уменьшит вины, но облегчит наказание. Вы не уйдете от правосудия, — Генар шагнул к ней. Не молодой и не старый, словно сын и отец слились воедино, он зло ухмыльнулся и прошептал так, чтобы его не было слышно людям в зале. — Не заставляйте меня переходить к «Плану Б». Раскройте душу, и вам зачтется.

Ее окатила волна холодного понимания. Рванувшись в стальных оковах к фигуре мужчины, Искательница прорычала:

— Это… Ваши руки дело! Вас обоих. Катастрофу в Вангелосе устроили вы. И вина за смерть Гермеса тоже ваша!

— Прискорбно. В таком случае будет «План Б», — с толикой сочувствия ответил Ричард и отойдя назад, к Кейлин, поинтересовался. — Трансляция суда ведется на все города?

— Да, разумеется. Ваши обвинения в адрес «ангела Вангелоса» привлекли много внимания. Пора людям узнать правду, — жестко ответила женщина.

— Это устройство, — Ричард театральным жестом указал на металлическую конструкцию, в которой была заточена Лина, — настроено на биотоки метаморфов. При его использовании, всем будет открыт ваш истинный чудовищный облик. И это послужит лучшим доказательством совершенных вами преступлений для всех, кто еще продолжает вас считать героиней, — подняв руку он звонко щелкнул пальцами.

Немыслимая боль пронзила тело. Она выворачивала изнутри, плоть содрогалась и пыталась адаптироваться, принять единственную форму, что поможет избежать этой пытки. Девушка оглушительно закричала, пытаясь сдержать собственное преобразование. Если она превратится у всех на виду, то потеряет все, что осталось. Заслуженная слава и всеобщее обожание превратятся в презрение и ненависть. От нее отрекутся и заклеймят, она станет никому не нужна и не оставит после себя даже короткой записи в Зале Памяти Ордена.

Лина продержалась лишь две минуты, а потом сознание ухнуло в тьму забвения, а тело, стремясь к выживанию, преобразилось. Когда блондинка вновь распахнула глаза, ее плоть покрывал крепкий хитин, вместо рук были длинные, изогнутые косы, а из распахнувшейся сегментированной пасти свисали длинные, тонкие щупальца.

— Вот чем является ваша «героиня»! Эта тварь не заслуживает прощения и сострадания! — прогрохотал Ричард. — Приговор может быть только один. Смерть!

— Смерть! Сжечь чудовище! Пусть сдохнет в муках! — наполнили зал неистовые крики.

«Вот что значит отчаяние и бессилие,» пронеслось в мыслях повисшей в стальных тисках девушки.

«Этот блядский цирк меня доебал. Подвинься. Сестричка со ВСЕМ разберется,» произнес внутренний голос, и Лина стала безвольным наблюдателем в собственном теле.

Окутанная фиолетовым пламенем, плоть вновь преображалась. Звонко лязгнули оковы, стальная конструкция дрогнула и развалилась на части от удара огненных крыльев. Вскинув покрытую аметистовым обсидианом, тонкую, когтистую руку, она шагнула вперед и перевела насмешливый взгляд на застывший зал:

— Да что вы знаете о чудовищах, люди? Настоящие монстры скрываются во тьме за пределами вашего разума, — от ее быстрого жеста амфитеатр охватило бездымное, испепеляющее пламя.

Тысячи собравшихся умерли, не издав звука. Лина вскинула голову и захохотала, под аккомпанемент истошных воплей, вырванных из тел душ. Вспышки бессмысленного, разрушительного ликования ей показалось мало, и она двинулась дальше. Туда, где был целый город, наполненный жалкими, хрупкими смертными. Этот мир был у ее ног, и с каждым убитым, сокрушающая мощь возрастала. От ненависти вспыхнуло небо, окрашиваясь в пурпур и готовясь пролить испепеляющий ливень.

— Циклам надлежит завершиться, — проревела она, сгорая от злобы.

«Вот чего ты боишься?» — задала вопрос заключенная в теле душа.

— Да. Ты меня остановишь? — прошептала Лина вслух, усилием воли потушив свои крылья.

— Пока у меня в этом мире есть те кого я люблю, то по крайней мере я попытаюсь. — стремительный удар лапы пробил каркас черной брони и выхватил из груди фиолетово-черное, трепещущее сердце.

Искательница обвела взглядом гибнущий город и немедленно его раздавила, вместе с собственным страхом и ненавистью. Опустошающий импульс потух, и наступила баюкающая тишина. Маленькая смерть для уставшего разума. Растворяясь в пустоте, она продолжала шептать себе, напоминая:

— Я все еще здесь… Я здесь.

Это было похоже на молитву или проклятие. Но ей нужно было проснуться. Там, в настоящем, жизнь еще не была прожита зря. У нее были друзья. Люди, достаточно безумные, чтобы любить ее настоящую. А потому она обязана продолжить свой поиск.

— Не думал, что ее больше всех накроет, — донесся издалека знакомый звонкий голос.

— Не хочу даже представлять, что способно было ЕЕ так напугать. Найт, Сол, — приглядите пока за этой долбанутой, а я смотаюсь до башни. Пора заканчивать, — от этих слов, все еще находясь в полусне, Лина вздрогнула. Было в них что-то жутко неправильное.

— Кэп, в одиночку? Вы уверены, что это хорошая идея? Мы же понятия не имеем, что там может быть, — встревоженно спросил кто-то.

— Этот приказ не обсуждается. Я пойду один. Вам, а особенно ей, там нечего делать. Оставайтесь на месте и ждите моего возвращения, — жестко ответил мужчина, а затем раздался шум сервоприводов и звук уходящих ног.

Она не должна его отпускать. Это было ошибкой. Но разум возвращался слишком медленно и неохотно. Лина словно плыла в вязкой, черной нефти, пытаясь вернуться, собрать все части себя воедино. Когда она смогла открыть глаза, вокруг была тишина. Высоко над головой пылало жаркое солнце. А воспоминания о пережитом кошмаре медленно заволокло пеленой.

— Очнулась? — поинтересовался сидящий неподалеку Найт, чистивший снаряжение от налипшего пепла.

— Да. Я… Ничего не натворила? — хрипло спросила Лина, пытаясь понять, почему у нее так болит горло.

— Ну… Сначала орала как резанная, а затем начала хохотать, словно плохой кинозлодей. Я сам тогда еще был не в себе, так что плохо помню. Ричард и Сол