несколько месяцев. И не факт, что вообще кого-то найду. Вот тогда-то и пригодится зелье на «Чувство магии».
Если получится поднять навык до двадцать пятого уровня, хоть и на день, но я смогу различать магический след всех вокруг. А раз животные от грейда Воеводы и выше имеют запасы маны, то выследить их с увеличенным навыком не составит труда. Ещё пригодился бы призыв «духа зоркой птицы» — я был бы счастлив, передайся мои возможности поисковой птице. Тогда бы нужная зверюшка нашлась очень быстро. Вот только в книге… в гримуаре… в книгогримуаре подобного не указано.
Всё время до ужина я только и делал, что сидел за письменным столом, перечитывал книгу по растворам и сверялся с картой. И под конец почувствовал, что глаза у меня почему-то словно высохли, одновременно с этим слезились и болели. Такого раньше не случалось, но, возможно, потому что я раньше всё время сидел в кресле, а не за столом. Стоящий на нём магический светильник, как и все остальные, светит, поглощая мою ману из воздуха.
Кстати, а как обстоят дела с их структурной прочностью? Ведь в моей мане скверна и она всяко должна на них отражаться. Надо будет как-то проверить это, хотя они уже достаточно долго работают. Странно это, конечно. Обязательно займусь этим вопросом, но потом. А сегодня вечером лучше отодвину светильник на столе, когда вернусь из церкви.
Только от одного упоминания этого причудливого здания с амбарной крышей меня всего передёрнуло от отвращения. Опять придётся проходить через процедуру дознания, терпеть выходки Хубара и прочее. Противное место.
Как и сорок дней назад — разумные шли в церковь на вечернюю проповедь. Подходя к дверям, я уже морально готовился к очередной процедуре дознания, но меня остановил один из служителей церкви, поджидавший меня рядом с широкими дверьми. Он передал просьбу Хубара не заходить внутрь, а ждать его около чёрного входа.
Вот только ждать пришлось практически двадцать минут и у меня сильно замёрзли ноги, несмотря на тёплые ботинки. Когда же дверь наконец открылась и показался нутон с идеальным пробором в белобрысых волосах — я уже задорно пританцовывал на месте размышляя, стоит ли обложить Хубара трёхэтажным матом сразу, или сначала дать ему в морду.
— Я извиняюсь за опоздание, Ликус, — церковник пригласил меня пройти вниз по лестнице в подвал, минуя главный зал и необходимую процедуру дознания.
— Лучшее твоё извинение — как можно быстрее закончить.
— Конечно. Я сам заинтересован в этом.
Хубар привёл меня к комнате, где мы сидели в прошлый раз. Стоило церковнику дотронуться до дверной ручки, и будто нарочито специально в коридоре за нами появился ещё один служитель церкви с двумя кружками на подносе. На мой недовольный взгляд белобрысый церковник лишь вежливо улыбнулся, пожал плечами и жестом пригласил сесть на один из свободных стульев. Хубар устроился напротив.
— Не стоит, — я поднял ладонь, отказываясь от поставленной передо мной кружки.
— Прошу, согрейся.
Как и в прошлый раз, я лишь чуть отпил горячего напитка, дабы показать свою готовность к конструктивному диалогу, и отставил кружку в сторону. Как и в прошлый раз — язык тронул вкус арбуза. Как в прошлый раз — Хубар о чём-то задумался. Как и я. Задумчивость церковника явно неспроста. Будет лучше вообще ничего не принимать от белобрысого.
— Перейдём сразу к делу, Хубар, — из внутреннего кармана куртки я выудил две расписки и листок с заллаями. — Мы договаривались на две заллаи за преждевременное погашение тридцати тысяч моего долга. Так?
— Всё верно, Ликус. Соответствующая бумага уже подготовлена, — Хубар подошёл к письменному столу и вернулся с небольшим подносом: на нём лежал лист с каким-то текстом, чернила и перо, а также деревянная печать и широкая чернильница с явно магическим содержимым.
— Одна заллая должна быть из первого списка, другая — из второго.
— Но тут три списка, — церковник пробежался по листку, зацепившись взглядом за зачёркнутый пункт. — Это уже не важно?
— Это было добавлено по ошибке.
— Тогда зачем последний список?
— Затем, — я развёл руки в стороны, держа в каждой по расписке. — Что выберет бедствующая церковь, учитывая, сколько она потратила за заказ в гильдии. Старое предложение, тридцать тысяч в обмен на две заллаи, или новое, тридцать пять тысяч и три заллаи, по одной из каждого списка.
— Твоё предложение слишком заманчиво, Ликус, — Хубар подался вперёд. — Но что, если я предложу тебе совместить первое со вторым?
— Три заллаи за тридцать тысяч? Ты как никогда великодушен, Хубар.
— Нет, Ликус, — церковник хищно улыбнулся. — Я хочу узнать, готов ли ты предложить мне и церкви тридцать пять тысяч в обмен на две заллаи.
Внимание, заблокировано ментальное воздействие
У меня больно кольнуло в виске, но больше ничего не последовало. Неужели в прошлые разы Хубар пользовался какими-то усилителями или прочим? Ничем другим нынешний слабый эффект не объяснить.
— Я уже сделал предложение. Теперь выбор между двумя вариантами за церковью. И я надеюсь на правильный выбор.
Церковник старательно изображал задумчивость, изредка постукивая пальцем по столу. И хоть глубоко внутри глаз нутона вспыхнул хищный огонёк пламени из чистой ненависти и ярости, в остальном Хубар оставался абсолютно спокоен.
— Ты прав, Ликус. Церковь благодарна за твой правильный выбор. Со мной уже связались из церкви в Шла-Шларике, это город в государстве на западных берегах южного континента. Они ждут не дождутся ядра, чтобы использовать его в стабилизирующем контуре. Они благодарят тебя, и не только они, но и все авантюристы будут посылать тебе мысленные слова благодарности. Впервые за многие десятки лет им больше не придётся ехать в соседний город.
— Это всё прекрасно, но я не услышал главного.
— Зато я уже всё услышал, Ликус, — Хубар пододвинул к себе поднос. — Принимая во внимание твой правильный выбор, церковь выбирает три заллаи за преждевременную выплату твоего долга в тридцать пять тысяч имперских золотых. Ты сказал, что из каждого списка по одной?
Я подтвердил, и Хубар принялся выводить дополнительные слова на принесённом им листке. Обычная бюрократическая бумага была составлена заранее, теперь же оставалось вписать в неё сумму погашенного долга. На листке даже были записаны наши имена и профессии, и кто мы вообще такие.
Закончив, Хубар взял большую печать, опустил её основание в широкое горлышко чернильницы и поставил на бумагу печать с символом церкви. Следом он влил немного своей маны в печать, та в ответ моргнула красным цветом. Как финальный штрих — нутон посыпал свежие чернила тальком, чтобы те не слиплись.
— Прошу, — церковник пододвинул заполненный лист ко мне. — Теперь тебе остаётся отдать его магистрату. Или кому другому, в правилах академии я не силён. Готовый список ты получишь через неделю. Я найду, как передать его тебе.
— Там разберёмся, — я протянул церковнику две расписки, а сам вчитался в надписи на листке.
— Тридцать тысяч, да? — Хубар развернул обе расписки и понял, что его обвели вокруг пальца. Я недоумённо пожал плечами и мило улыбнулся.
— Когда я получу от тебя разрешение на перенос занятий?
— Сейчас же, — церковник достал из-за пазухи лист. Держатель моего долга действительной бумагой разрешал переносить занятия как я посчитаю нужным, если это не приведёт к нарушению контракта.
Больше меня в компании белобрысого ничто не задерживало, так что я направилась к двери. Но рядом с ней остановился, решив спросить об одном очень кровавом моменте.
— Я был в Магнаре. Скажи, это местная прихоть, убивать разумных?
— Разумных? — церковник на секунду задумался, а потом что-то понял и негромко ахнул. — О нет, Ликус, прошу, не считай отродья скверны разумными.
— Ты это сейчас серьёзно?
— Даже если у гоблинов есть своя культура жертвоприношений, а гноллы любят расставлять черепа украденных из деревень грудных детей от маленького к большому — это ещё не значит, что мы должны принять их как равных.
— При чём тут монстры и эти несчастные?
— Несчастные? — Хубар встал, глядя на меня исподлобья. — Не смей сравнивать эти отродья с нами! Твари, цель которых уничтожить нас, и ты их покрываешь?
— Как может уничтожить вас всех беззащитная слабая девушка?
— Уж она-то тем более способна, и не только она… — церковник подошёл к двери, открыл её и, выйдя в коридор, показал в сторону лестницы. — Ступай, Ликус. Ты многого не знаешь об этих тварях.
— Я более чем уверен, что они гораздо человечней некоторых, — выйдя в коридор, я пристально посмотрел в глаза белобрысому утырку. Тот лишь молча повёл меня дальше, к чёрному выходу из церкви.
— Доброй ночи, Ликус, — процедил церковник, открыв выходную дверь.
— Доброй ночи,
