Мария Архиповна в ответ лишь фыркнула.
***
Голая лампа, висящая на толстом чёрном проводе, тихонько покачивалась, заставляя яблони отбрасывать на траву причудливую, почти ажурную тень, туча мошкары вилась вокруг неё, звеня едва слышно, но мелодично, ничуть не хуже какой-нибудь японской «музыки ветра». Наливка в неисчерпаемой бутыли мерцала рубиново и таинственно. Отмытые помидоры и огурчики поблёскивали в миске глянцевыми бочками. Позади, в зарослях кустов что-то шелестело, будто по ним ёж пробирался. Или ветер? Точно, там притаился ветер, он тоже ждал, настороженно и немного испуганно, когда Маша начнёт рассказывать.
А этого делать Марии совсем не хотелось. Она устала так, что язык на самом деле едва шевелился, будто привычную гибкость потерял, как при отходящей зубной заморозке.
– Ну, Машенька! – взмолилась Алла, прижимая ладони к пунцовым ситцевым розам на груди. – Мы же сейчас помрём от любопытства!
Мария Архиповна хрипловато откашлялась, покосилась на Сашу, сидящего рядом, но словно бы чуть в стороне, будто мешать не хотел. На Ирку и Саню: подружка утопала в свитере морского котика, который бугай ей заботливо на плечи накинул, выглядывала из вязанных складок, как боец из плащ-палатки. На Кольку с женой, на «зефирку» Оксану и её папашу-бизнесмена в неизменном, но аккуратно заштопанном пиджаке. На Лиску, прячущуюся в тени у гамака, и Малыша, сидящего вроде поодаль от неё, но всё равно умудряющегося охранять.
Когда они успели стать такими… близкими? Ведь у неё не хватает времени на других людей. У неё нет времени даже, чтобы собственными несовершенными коленями заняться!
Холодный, чуть шершавый собачий нос ткнулся в ладонь.
Нет, доктором Ватсоном быть проще и гораздо комфортнее. Знай себе сиди, развесив уши, да не забывай подавать реплики: «Как вы догадались, Холмс?»
– Значит так. Всё началось, когда я приехала в этот дом. – Очень захотелось обернуться на чернеющую за деревьями дачу, но Маша не стала. – Только я тогда этого не поняла. И никто не понял, кроме одного человека. Но давайте по порядку, по фактам. Сначала в больницу попадает Михалыч. Потом мне начинают звонить с угрозами и требованиями, чтобы я отдала чужое. Я узнаю, что Лиске нужна крупная сумма денег. Дальше мой дом громят, грабят старичка-банкомата, стреляют в Арея и, в конце концов, бьют по голове нас с Иркой и бросают в подвал.
Маша невольно передёрнула плечами. Вспоминать о подвале хотелось ещё меньше, чем говорить.
– По-моему, хронология не того… – пробасил морской котик, но Ирка из своего вязаного кокона ткнула его локтём в бок, и бугай захлопнул рот.
– Хронология тут на самом деле не так уж важна, – мотнула головой Мария. – Да, забыла сказать, что я узнаю ещё несколько местных легенд, в том числе про «софочкины сокровища». Но сейчас не про это. Сначала мне казалось, что это всё связано друг с другом. Главное, ведь всех молотят по голове: Михалыча, старика, меня с Иркой. Один почерк, так это, кажется, называется? Но Саша твердил, что я валю всё в одну кучу. И, в общем, оказался прав.
– Да как обычно, – буркнул под нос самокритичный Добренко.
Маша снова покосилась на него, но комментировать не стала.
– На самом деле тут не одна история, а целых три: про сокровища, про любовь и про вред пьянства.
– Ну, я бы сказал, все три про любовь: к мужику, водке и бабкам, – снова встрял Саня.
Ирка запихала ему в рот рукав его же свитера. Морской котик дико выпучил глаза, да так и остался сидеть с комком во рту.
– Сначала про любовь. Лис, можно? – осторожно уточнила Мария.
– Ты ж уже спрашивала, – шелестящим шёпотом ответили из темноты у гамака. – Чего уж теперь.
– Спасибо, – Маша поёрзала, устраиваясь удобнее. Это никак не получалось и не потому, что на земле было жёстко сидеть. Просто обсуждать вслух чужие сердечные тайны слишком уж некомфортно. – Предысторию мы все знаем, а кто не знает, может спросить потом. Эта часть начинается с того, что Марку… Для короткости я его Марком буду звать, ладно? Так вот, ему понадобилась крупная сумма, чтобы откупиться от мамаши девчонки, которой он ребёнка заделал. Марк дурит Лиске голову, рассказывая всякие бредни, надеясь, что она раздобудет деньги. Прости, Лиз.
– Да чего уж.
– Денег ей взять негде, остаётся только дом продать. Но дело это не простое и не быстрое, а шантажистка нажимает. Тогда Марк идёт к единственному человеку в Мухлово, у которого есть такие деньги. Ну или, по крайней мере, он их может достать.
– Так это он бедного старичка!.. – ахнула Оксана.
Маша кивнула.
– Он просто хотел попросить в займы, рассчитывал отдать, когда Лиска продаст дом. Но Лев Эдуардович – банкомат, то есть – он же такой язвительный очень, да и недолюбливает Марка.
– Ещё бы! Ваш Лев Эдуардович в своё время на зоне на особом положении был, – выплюнул свитер Санёк, – а такие, как Марк, у параши на шконках парились.
– Да, а ещё Марк был сильно напуган, нервничал сильно. Оказывается, у них в семье не очень хорошие отношения были в последнее время, он жене надоел, а развод для него полный крах. А тут ещё старичок со своими насмешками. Вот и не выдержала душа поэта. Взял он аппарат, который карточки считывает, да ударил Льва Эдуардовича.
– Расстроился, бедняга, – хмыкнул Саша.
– Состояние аффекта, а то! – гыкнул бугай.
– Потом Марк нашёл у старичка медицинские перчатки, у него целая коробка была. Купил, когда зимой заболел, к нему фельдшер приходил уколы делать. Выпачкал перчатки кровью и подбросил их, а ещё немножко денег, Лизе.
– А вы-то это откуда узнали? – Оксана от любопытства по-черепашьи вытянула шею.
– Да он нам всё сам рассказал, – призналась Маша. – Соседки видели, как он к Лиске ночью пришёл. У одной бессонница случилась, вторая телевизор допоздна смотрела, а тут к ветеринарше стучат. Как в окошко не глянуть, тем более, она личность такая, скандальная, а её роман с Марком всем Мухлово обсуждался? Прости, Лиз.
– Да чего уж…
– В общем-то, честно говоря, я примерно этого и ждала. И как всё выяснила, взяла вот… – Мария мотнула подбородком в сторону морского котика, – Саню с Сашей, пошли мы к Марку и он нам рассказал.
– Я себе представляю, – гоготнул Колька.
– И что же теперь? – встрепенулась Алла. – Что ему будет?
– А это от ваших местных органов зависит, – посерьёзнел Капитан Америка. – Может, и ничего. Улик-то нет, а то, что он нам наболтал, болтология и есть. Скажет, что я его ударил тихонько – и всё. А могут и посадить, наследил-то он знатно. Это лишь таким Маркам кажется, что они умные да аккуратные.
– Но ведь Лизонька призналась, что она старичка-то, – тихонько напомнила колькина жена.
– А Лиска всё быстрее нас сообразила, – Саша сплюнул в траву и надвинул ладонью бандану на лоб. – И, видать, решила, что раз уж всё равно жизнь немила, коли любимый кинул, так хоть его от тюрьмы спасёт. Из благородства, видать.
