новое, ценное, сплетается с другим, не менее важным, чтобы однажды сделать нас мудрее, терпимее, сильнее.
У Ивара это отняли. Будет ли случившееся для него избавлением? Вряд ли. Но даже если он ничего не вспомнит, я снова встану рядом с ним плечом к плечу и постараюсь напомнить, рассказать, сколько мы вместе прошли. А Анжеика…
Я опять перевела взгляд на пару Ивара. Прямая спина, гордый профиль. Она оборачивалась, только когда Ивар просыпался, смотрела на него с каменным выражением лица и затаенной надеждой в глазах. Не говорила ни слова, только ждала его ответного взгляда, в котором проявится хоть капля узнавания. Но он не вспомнил ее. Только рычал что-то свое и отпускал скабрезные шуточки.
Грей все чаще смотрел на меня и два раза предложил принять успокоительное. Не хотел, чтобы я варилась в отвратительных эмоциях. Но я отказалась. Боялась пропустить момент, когда мой друг очнется и вспомнит нас. Но нет…
В госпиталь мы прибыли поздним вечером. Грей тут же отвел меня в сторону и сообщил:
– Мне нужно на доклад к генералу и проследить за размещением раненых. Освобожусь, скорее всего, к утру. Где моя комната ты знаешь. Теперь она наша; я надеюсь, ты будешь там, когда вернусь.
– Буду, – шепнула я и быстро его поцеловала.
Грей улыбнулся, погладил меня по щеке и ушел. Его голос почти сразу послышался дальше по коридору – он отдавал приказы и распоряжения. Туда же Макс унес на руках жену. Проводив их взглядом и мысленно пожелав им, чтобы все обошлось, пошла к друзьям. Мы всей группой сопровождали Ивара до приемного покоя. Дальше нас остановила помощница лекаря:
– Сюда нельзя! Вы только мешаете! Ждите там!
Она строго махнула в сторону, и мы послушно расположились на лавке у стены в длинном коридоре с довольно скудным освещением.
Сквозь щель между двустворчатых дверей приемного покоя пробивался яркий свет, доносились приглушенные голоса лекарей. Анжеика, бледная, осунувшаяся, осталась стоять возле дверей, прямая, как палка. Глаза на обострившемся лице горели нездоровым огнем. Наша бедная королева, наверное, впервые в жизни забыла о своем внешнем виде – так и не почистила форму от грязи. Даже находясь в нескольких шагах от нее и с глушилкой эмоций, я чувствовала ее смятение и страх.
Спустя четверть часа, не выдержав, я поднялась и подошла к Анжеике. Применив заклинание, почистила ее форму, чем вызвала ее недоумение и растерянный взгляд. А после крепко обняла. Ждала сопротивления, обвинений, угроз… Но измученная неизвестностью и чувством вины девушка внезапно обмякла, уткнулась лицом мне в плечо, прижалась и тихо всхлипнула. В ее поникшей фигурке, скованных движениях и изо всех сил сдерживаемом плаче было столько горя, что я испугалась – не вынесет. К нам подошла Ринка. Обняла Анжеику со спины.
Затем к нам присоединилась Нила и, обняв нас, прошептала:
– Прости меня, я наговорила гадостей сгоряча. Ерт прав, ты не виновата. Ивар всегда сам принимал решения, как быть и что делать. И если он решил любить тебя, несмотря ни на что, – это его выбор. Ты ведь тоже не обязана отвечать ему взаимностью. Прости.
Анжеика разрыдалась еще горше. Замотала головой, зашептала:
– Вы не понимаете. Не понимаете. Я люблю… Я его так люблю… Просто у меня другие планы, у меня… У-у-у…
– Тише, тише, – уговаривала ее я, – все будет хорошо. Он очнется, и вы поговорите.
– Как он может не помнить меня? – рыдала Анжеика. – Оставить меня одну и просто забыть все, что мы прошли?! Это нечестно! Я так не смогу.
– Мы поможем вспомнить, – заявила Нила. – Дадим ему по голове еще раз, если понадобится. Девчонки, ну что вы так на меня смотрите? Хуже точно не станет.
– Вдруг он вообще все забудет? – сомневалась Рина.
– Прекрасно, – пожала плечами Нила, – тогда скажем, что Анжеика – его жена, и пусть разбираются сами. А то продолжит снова по девкам бегать, как раньше…
Мы не успели ответить – открылась дверь приемного покоя и вышел Ивар!
Растерянный, хмурый. Остановился и уставился на наш рыдающий девичник. Дружно шмыгнув носом, мы молча уставились на него, а он на нас. Анжеика выбралась из наших объятий и двинулась к нему с неожиданно воинственно-возмущенным видом. Осталось только руки в боки – и картина «Жена встречает блудного мужа» будет полной. Неужели решила воспользоваться «мудрым» советом Неонилы?
– Ивар! – рявкнула Анжеика так, что он невольно пригнулся. – Даже если ты забыл последние два с половиной года собственной жизни, это не значит, что я так просто тебя отпущу! Понял?
«Блудный муж» сложил руки на груди, склонил голову вправо и принялся изучающе осматривать «жену в гневе». Та вытерла ладонями злые слезы, подошла вплотную к нему и продолжила шипеть:
– Пока не вспомнишь все, будешь жить у меня! И никаких возражений. Кто-то же должен за тобой присматривать и направлять. Я – твоя пара. Мое имя – Анжеика. Ясно?
– Нет! – он нахально усмехнулся. – С чего бы мне жить у тебя?
– С того, что я так сказала! – припечатала Анжеика. – Тебе нужна забота. Все остальные твои друзья живут по парам, а я… так уж вышло, пока свободна.
– Разве ты единственная свободная девушка в корпусе? – с ленцой уточнил Ивар. – Не думаю, что возникнут проблемы с поиском надежной подруги, которая за мной присмотрит…
– Довольно споров! – перехватив Ивара за руку, Анжеика уперлась ему в грудь кулаком и постановила: – Никаких больше баб! В смысле, все твои друзья заняты. Осталась только я.
– Так ты – мой друг? – он заломил бровь и с ироничной усмешкой посмотрел на ее кулак.
– Друг, – шепнула она, убирая руку. – Мне ты можешь доверять, в отличие от остальных свободных девушек.
– Очень громкое заявление! – насмешливо покачал головой Ивар. – Я мало кому доверяю. Ты что, особенная?
– Для тебя – да! – Анжеика гордо вскинула подбородок. И тихо, как-то просто и по-домашнему добавила: – Пойдем со мной, пожалуйста.
– Просто хочу понять, – заупрямился Ивар, – ты слишком упорно зовешь меня с собой. Я тебе что-то должен? Или настолько дорог?
Анжеика обернулась, бросила на нас недовольный взгляд, мол, сгиньте! Мы счастливо заулыбались – и
