но вместо этого уткнулась в крепкую грудь.
— Ой, Эм. Тебя словно пчела ужалила.
Мое сердце забилось, и я закрыла глаза, боясь поверить, что он действительно здесь.
— Это и правда я, — прошептал Мэддокс, проводя пальцами по моей шее к руке. — Теперь открой глаза.
Я встретилась со взглядом серебристых глаз.
— К-как? — заикнулась я. — Мне казалось, что утром ты был в Лос-Анджелесе.
— Ты действительно думала, что я отпущу тебя на бал одну? — спросил парень, изогнув бровь. Я обратила внимание, что вместо смокинга на нем была надета белоснежная рубашка на пуговицах, черный галстук-бабочка и черные брюки. Уверена, если бы присмотрелась, то увидела в его заднем кармане барабанные палочки.
— Ну, да, — наконец, ответила я.
— Ох, Эм, — Мэддокс усмехнулся, покачав головой. — Почему ты сомневаешься во мне? — Я посмотрела на него. — Верно, — ухмыльнулся он.
— А что с песней? — спросила я, подняв руку, словно могла коснуться нот и слов.
Он хмыкнул.
— Звукозаписывающий лейбл согласился включить ее в наш альбом в качестве бонус-трека.
— Серьезно? — спросила я, широко распахнув глаза.
— Я бы не стал с этим шутить, Эм.
Взвизгнув, я бросилась к нему, крепко обняв его за плечи.
— Осторожно, — он отстранился и потянулся к карману. — Ты же Соника раздавишь.
У меня челюсть отвисла.
— Ты принес ежика на мой выпускной?
— Конечно. Соник тоже заслужил присутствовать на выпускном, — он хихикнул, сажая ежика на плечо. — Смотри, я даже связал ему галстук-бабочку. — Мэддокс указал на предмет, болтающийся на теле Соника.
Я залилась смехом.
Мэддокс лишь улыбнулся, наблюдая за мной. Полагаю, его целью стало вносить в мою жизнь как можно больше веселья.
— Может, потанцуем? — спросил он, протягивая мне руку.
Я перевела взгляд с ежика на его серебристые глаза.
— Да. И каждый последующий танец тоже за тобой.
Ослепительно улыбаясь, Мэддокс обнял меня за талию и притянул к себе. Мы покачивались в такт музыке — нашей музыке — и я улыбалась, представляя себе все приключения, что нам еще предстоят.
