воздух, сняв с лезвия, было перегибом. Ты себя выдал, и это никак не связано с моим присутствием. Даже если бы он убил Рафаэля, веркрысы бросали бы ему вызовы до тех пор, пока кто-нибудь не убил бы его. Он никогда бы не сел на трон и не принял тех клятв, которых тебе нужны, чтобы поработить их народ. Все это было напрасно, Падма. С долгосрочными планами у тебя всегда случались накладки.
— Ты слишком молода, чтобы знать об этом. — Возразил он.
— Я разделяю кучу воспоминаний с теми, кто видел, какой ты на самом деле слабак.
— Когда-то я был слаб, это правда, но это было до того, как Мать явилась ко мне, а вместе мы гораздо сильнее.
Воздух вокруг Падмы завибрировал, как темный туман, и в следующий миг тьма будто бы отделилась от него, замаячив у него за спиной. Я не могла решить, на что она больше похожа — на черное пламя или на темного призрака, но это была не просто темнота, это даже не была та межзвездная тьма, которая наполняла мои глаза и глаза бруха.
— Мне будет жаль потерять своего крыса, но у меня будут и другие крысы зова — другие животные, которых я смогу поработить.
— В чем-то ты прав. — Сказала я.
Я ощутила, как тьма шевельнулась во мне — жидкая и живая. Я испила саму ночь, и если у меня и мелькнули опасения на тему того, что Она была внутри меня все это время, дожидаясь того момента, когда сможет объединиться с потерянным кусочком себя, я знала, что что-то было не так. В Ирландии я встретила одного вампира, который нес в себе часть Ее силы, но там все было иначе — Ее способности усиливали те, что были, но тьма не могла отделиться.
— Тьма отступила от тебя. — Заметила Нева.
— Она ему не принадлежит. — Сказала я.
— Она принадлежит самой себе. — Добавила бруха, которую Нева называла дочкой.
— Она ищет, кого использовать. — Предупредила я.
Нева шепнула:
— Сейчас наша сила коснется тебя, не бойся.
Я не понимала, о чем она, до тех пор, пока не ощутила прикосновение кого-то куда меньшего, чем человек. Это застало меня врасплох, так что я посмотрела вниз, и моя концентрация на Падме сбилась. На меня уставилась черная крыса с белыми пятнышками. Остальные животные столпились вокруг нашего маленького островка, некоторые карабкались на ведьм, а одна лезла по моей руке. Я уставилась в эти маленькие бусинки глаз и, клянусь, веса личности в них было больше, чем у любой крысы, которую я встречала. Я о том, что они, конечно, умные, но не до такой степени.
— Они не причинят вреда другой крысе. — Подал голос Гектор.
Я рассмеялась, и на его лице появилась неуверенность — я знала, что она исходит от Падмы, а не от бахвалящегося парня, которым был Гектор.
— Тебе что-нибудь известно о настоящих крысах? — Поинтересовалась я.
Вмешалась Нева:
— Заставь его посмотреть тебе в глаза, Анита.
Я сделала так, как она просила, и уставилась в карие глаза Падмы на лице Гектора.
— Вампир здесь я, Анита, а не ты. — Его глаза замерцали карим огнем, как коричневый стакан, сквозь который просвечивают лучи солнца.
— Удерживай Богиню в своих глазах, Анита, нам предстоит захватить его не так, как это делают вампиры. — Сказала Нева.
Я постаралась сохранить в себе ту тьму, которой обучила меня Обсидиановая Бабочка. Наклонившись к Гектору, я посмотрела в мерцающие глаза Падмы тьмой своих собственных глаз.
— Они показали мне свои темные глаза, и это им не помогло. — Произнес Гектор, но это был голос Падмы — так же, как голос Пьеро исходил от Пьеретты.
— Это иная тьма. — Возразила Нева. — На небесах богиня вовсе не одна, Мастер Зверей.
— Понятия не имею, о чем ты бормочешь, женщина.
В следующий миг я увидела крыс в темноте и поняла, что она вовсе не была межзвездной тьмой — это была чернота, созданная из крыс, как если бы они сплелись со вселенной, или во вселенной не было ничего, кроме крыс: черных и теплых. Тьма обратилась в лавину из крыс и протекла сквозь глаза Невы, мои глаза, в глаза Падмы на лице Гектора.
— Что ты делаешь? — Спросил он, и в его голосе прозвучали первые нотки страха.
Нева ответила ему:
— Она открыла нам путь.
Я чувствовала, как падаю вместе с крысами во тьму карего сияния глаз Падмы. Гектор закричал, и мне хотелось к нему присоединиться. Я повторяла у себя в голове, что доверяю Неве, доверяю родере и их магии, я доверяю Рафаэлю, Клодии, Бенито, и в этот момент крысы, которых я направляла, пролились в номер отеля, где находился Падма, вот только они не были метафорическими кусками тьмы — они были настоящими, они пищали, карабкались и извивались, заполоняя комнату.
— Ты не можешь навредить мне при помощи крыс, они — мой первый зверь зова. — Заявил Падма.
Он был прав — крысы слонялись по комнате, но не трогали его, однако в следующую секунду я ощутила, как эхо, прикосновение черной крысы с белой грудкой к моей руке: ее усы пощекотали мне кожу. Это напомнило мне о том, что я стою на коленях на песке, прямо над Гектором, и еще кое о чем.
— Крысы теперь и мои звери зова тоже. — Сказала я.
— Ты просто дитя, играющее в игрушки, которых не понимает. — Усмехнулся Падма.
Я почувствовала, как крысы взбираются вверх по моей окровавленной футболке, продирают себе путь сквозь мои спутанные от крови волосы, и им было все равно. Им нравилось находиться рядом со мной, и я вдруг поняла, что мне приятно ощущать вес их тел на своем плече и то, как они нежатся у моего лица. Я впервые взаимодействовала с реальной формой зверя своего зова — во всех остальных случаях это были только верживотные, и никогда зверь без частички человека внутри него.
Все это время я будто бы задерживала дыхание, и вот, наконец, отпустила его. Я смогла расслабиться так, как ты расслабляешься рядом со своей собакой или кошкой, потому что они не судят тебя, как это делают люди. Скопление крыс на моей шее и возле моей челюсти стало заметно тяжелее. Если прикосновение к верживотному твоего зова было расслабляющим, то в случае с реальной формой животного ощущения были еще более успокаивающими.
В этот момент все стало каким-то правильным — было очень правильно ощущать эту тьму, созданную из миллионов крыс. То, что крысы текли сквозь меня, были
