прихватив из подстаканника канцелярские ножницы и тупой, но стильно выглядевший нож для вскрытия писем, я вышел в коридор.
Сквоч ждал у входа в кабинет, поглядывая внутрь.
Не разделяясь, мы вместе посетили кухню, гостевую спальню, хозяйственный блок со стиральной машиной, стеллажами бытового добра и узкими бельевыми шкафами. Особо не рыскали — высматривали людей, а не достаток семейства. Мягкие, ворсистые дорожки скрадывали шум от ходьбы, позволяя перемещаться практически бесшумно.
По лестнице поднялись на второй этаж: длинный коридор, по обе стороны — комнаты, в торце, на подставке — горшок с раскидистым цветком.
Тихо.
Не сговариваясь, применили иную тактику осмотра. Вместо того, чтобы открывать каждую дверь — мы подкрадывались и прикладывали ухо к щели между косяком и полотном, пытаясь засечь хоть какой-то шум.
Дерьмовые мы грабители… Но пугать ребёнка, обнаружившегося, кстати, по еле слышному мурлыканью какой-то попсовой песенки, оказалось выше наших сил.
Лилли сказала правду. Кроме неё и дочери в доме больше никого не было.
Обнадёженные, спустились вниз. Бесфамильный остался у лестницы — контролировать возможные перемещения девочки и просто подстраховаться, а я отправился в кабинет.
… Брок ждал, прислонившись бедром к краю стола и внимательно наблюдая за ждущей у стены женщиной. Гантель лежала рядом.
— Порядок?
Кивнул.
— Девочка?
Показал пальцем вверх.
— У себя?
Снова кивнул. Почему не стал общаться по нормальному, через рот — и сам себе не мог ответить. Наверное, инстинктивно боялся, что хозяйка может запомнить голос. Тупо, конечно — Ежи вообще без маски, но… лучше молчком.
Госпожа Космаль во время нашего странного диалога постоянно смотрела на мои руки, на фонарь. Смотрела и будто ничего не видела.
Кровь заметить страшится…
Однако спросить о судьбе ребёнка она так и не осмелилась. Боялась — то ли правду скажу, то ли солгу.
— Открывайте сейф, — внимание ушастого переместилось на Лилли. — Не спешите.
Узенькая, ухоженная ладонь легла на сканер. Панель засветилась, явив упорядоченную раскладку из букв и цифр. Пальцы набрали нужную комбинацию, от чего дверца, подталкиваемая скрытой пружиной, отъехала вбок.
Внутри лежали неравные стопки кредитов, перетянутые канцелярскими зажимами, и с десяток бархатных коробочек.
— Положите деньги на стол.
Про цацки Ежи ничего не сказал. Правильно, зачем они нам? Продавать как изделие — однозначно властям попадёшься, реализовывать как лом — ничего не заработаешь.
… Взять наличку Лилли смогла лишь с четвёртой попытки. Её руки, плечи, голова внезапно затряслись в предчувствии скорой развязки. Брызнули слёзы, губы некрасиво искривились, из горла вместо всхлипов неудержимо рванула икота. Треснуло хладнокровие у человека. Не выдержало стресса.
— Ну… не надо истерик, — протянул Брок, не двигаясь с места и не опуская револьвер. — Мы скоро уйдём, а вы останетесь с дочкой. Будете жить как и жили. Хотел бы я вас убить — уже бы убил. А мы взяли, да и договорились полюбовно… Видите, и гантель не понадобилась. Взаимопонимание — лучшая политика, — тут он сделал паузу, предоставляя женщине возможность переварить сказанное. — Вы меня слышите?
Истово задёргавшаяся голова хозяйки дома своей пляской подтвердила, что она слышит лопоухого и выражает полную покорность судьбе.
Гнидой себя чувствую.
Перепугали женщину до полусмерти. Герои хуевы…
* * *
Деньги не легли, упали на столешницу. Шесть пачек, в подавляющем большинстве — сотенные.
Дотошный Ежи взял одну, перелистнул с краю. Купюры не новые, зато подобраны по номиналу.
Довольно хмыкнув, он извлёк из кармана брюк пластиковые стяжки для кабелей, свободно продающиеся в любом магазине хозяйственных товаров. Вместо наручников прихватили.
— Давайте руки, — полуприказал-полупопросил лопоухий, передавая мне средства связывания. — Мы вас сейчас обездвижим, кляп всунем… Извините, придётся потерпеть. А там вас дочка найдёт. Начнёте снимать — рекомендую воспользоваться кусачками. Если ножом резать — при натяжении края будут сильно впиваться в кожу, шрамы останутся… Прочная штука.
Все эти разговоры можно было смело отнести к пустому сотрясанию воздуха. Госпожа Космаль, отдав сбережения, впала в апатию, ожидая трагической развязки. Икота прекратилась, уступив место сбегающей по подбородку слюне.
Для таких состояний имеется чудесный медицинский термин — начинающийся шок.
— С Оли всё хорошо? — исключительно дыханием спросила она. — С дочкой?
— Да.
— Хорошо?
— Да, — терпеливо ответил ушастый, делая мне знак.
Заклинило женщину, она так до бесконечности может задавать вопросы о ребёнке. Мать, тут ничего не попишешь. За дитё страшится больше, чем за себя.
— Оли…
— В порядке. Не надоедайте глупостями!
Пристроив фонарь, письменный нож и ножницы рядом с деньгами, я без всякой галантности завёл женские руки за худенькую спину и связал запястья.
Просунул палец между стяжкой и кожей — проходит. Значит, не пережал, кровообращение в норме.
Похвалив себя за заботу о здоровье госпожи Космаль, опустился на одно колено, стянул щиколотки. Без фанатизма, но вытащить ступню не выйдет даже у самой гибкой акробатки. Подумав, бережно уложил женщину на пол. Так травмоопасность меньше. Посади её на стул — начнёт пытаться встать, бросится в комнату к наследнице, упадёт, ударится…
Ежи на мою заботу смотрел с одобрением.
Когда я закончил, он взял бутылочку воды, свинтил пробку и взбрызнул лицо Лилли. Она вздрогнула. Раз, другой, взгляд стал более осмысленным.
— Скажите, — ушастый присел перед ней на корточки. — Где системный накопитель от камер видеонаблюдения?
— Т-т-там… — подбородок женщины указал на шкаф.
— Спасибо.
Джентльменистый Брок прошёл к дверце, открыл. Повернулся ко мне.
— Забери.
Если бы маска не скрывала мою удивлённую физиономию, то товарищ смог бы разглядеть проступивший на ней восторг. Я и думать забыл, что система видеонаблюдения и система охраны вполне могут сосуществовать параллельно. Датчики — отдельно, камеры — отдельно. Дублируется ли запись на внешние сервера — крепко сомневаюсь. Кому охота делать личную жизнь достоянием ушлых хакеров и скучающих клерков из обслуживающего персонала?
Ай да ушастый! Ай, молодца…
Из головы разом вылетела досада за самовольно нарушенный Броком план действий. Надо будет потом его каким-то образом похитить у толстухи и хорошенько напоить в знак благодарности.
… Оставив лежащую даму в покое, занялся накопителем — продолговатым чёрным ящиком, из которого торчало невообразимое количество проводов. Вырывать, как в кино, не стал — проще отсоединить. Они легко выскакивают из разъёмов.
Товарищ тоже не стоял без дела — взяв ножницы, он варварски кромсал портьеру, отрезая от неё внушительный кусок для кляпа.
— Возьми деньги. Уходите, к отходу подготовьтесь. Чтобы без проволочек… Я рот заткну — и за вами бегом.
Ткань уже сворачивалась в продолговатую колбаску.
И снова Ежи интеллектом давит. При Лилли всего не озвучивает, но намекает более чем жирно — пора организовывать отход… К чему нам всем тут торчать? Двадцать лишних секунд
