них-то точно всё будет хорошо, как бы мой дальнейший путь не сложился.
Дошли до дороги, остановились, обнялись ещё раз со всеми по очереди. Шагнул к саням. Обернулся. Эх… Как же грустно. Но нужно двигаться дальше. Я сильный.
Белый, снегом засыпанный холм. Из-за свежего светлого частокола выглядывает большой новый дом из соснового сруба. За ним, выше, поднимается мельница. Ну а ближе ко мне тесной кучкой стоят мои братья-сестрёнки, обступившие возвышающихся над всеми Лину и Айка. Родные лица, родные сердца и души… Замораживаю картинку и навсегда прячу в памяти.
Последний взмах руки с уже тронувшихся саней. Последний прощальный выкрик. Последний взгляд… Отвернулся. Пытаюсь перевести мысли на ждущее впереди, а у самого лишь одно в голове.
Больше я их никогда не увижу…
***
Зимний тракт не похож на осенний, весенний и летний. Зверя нет. В спячке весь. Бояться сейчас должно лишь разбойного люда, да только после большого нашествия снежникам не до грабежа на дороге. Пережившие то тяжёлое время кланы пока слишком слабы, чтобы в эти игры играть. И потому народ спокойно катит по тракту не только большими обозами, но и малыми, по несколько саней, а то, и вообще, в одиночку.
Ну вот, как мы, например. Своей большой семьёй едем, и никого нам не надо в попутчики. Отец, дядька, два старших брата и я — почти взрослая дочь. Теперь меня Никой звать. С Эла мы. Везём мёд в империю. В двух санях куча маленьких бочек и коробов с сотами. Первосортный товар — ничем знаменитому Фатскому мёду не уступает.
Но то он, конечно, и есть. У фатоев имеется хитрый приём — по зиме льдом с закатного края своего острова по ночи перебираются на ту часть большой земли, что уже ближе к Элу и там уже выезжают на тракт. Сговор с местными, которые снабжают липовых Элцов бумагами, для всех выгоден, кроме имперцев. Заодно и время в пути сокращается — не приходится огибать трактом залив, глубоко врезающийся в материк как раз между двумя островами.
У меня теперь тёмно-русые волосы, стянутые в толстую косу. Поверх плотного зимнего сарафана ношу длинный овчинный тулуп с пышным меховым воротом. На ногах остроносые бабские чуни. Как сказал Богдарь, впервые увидев меня в таком облачении — вполне симпатичная девка.
Не прогадал бес с задумкой. За весь наш долгий путь никто ни разу не заподозрил неладное. А ведь мы, и в фортах ночевали, и с большими многолюдными обозами на стоянках пересекались. Обман мог вскрыться только на въезде в Проливный, куда обязаны заезжать все прибывающие в метрополию, чтобы отметиться — своим провожатым я про меняющий доли кубик само собой не рассказывал — но мы и тут исхитрились обойти правила.
У фатоев давно всё налажено, схвачено и обкатано. Снова дали крюк льдом, одолев пролив не как все в узком месте, а в широком, в нескольких десятках вёрст от города. Два дня по застывшему морю, ещё день по земле — и в одной деревушке трактирщик нам ставит в бумаги отметки. Пусть липовые, но от настоящих отличить будет сложно. Дальше обычной дорогой в Земград. Там прощаемся. Фатои сдадут оптом мёд — и обратно, дочка же остаётся в столице учиться.
Заселили меня в один из приличных доходных домов, помогли занести вещи — в сундуке моё оружие под вторым дном запрятано — и распрощались. Первое дело сделано — мы на месте. Пора переходить к воплощению в жизнь второй части плана. Теперь беса нужно наделить телом. И это самый сложный момент.
Ло в своё время настороженно отнёсся к моей идее, но в далёком от охоты Земграде не так просто найти одарённого. Особенно сейчас, в начале весны, когда вступающие на Путь ещё не начали съезжаться в город для переправы на Землю. Не бродить же мне с утра до ночи по улицам, щупая встречных.
Но при этом мы знаем, где и даже в какой день седмицы можно точно найти одарённого. Вернее, одарённых. Ведь у Ханса есть и побывавшие в Бездне сподручные. Одного из них и хотим скормить Ло. Так безопаснее, чем лишать главу гильдии убийц своей правой руки. И так рискуем, связываясь с душегубами. Но бес рассудил, что лучше явиться самим, чем случайно попасться к кому-то из них на глаза. Попробуй потом объясни, почему так скоро вернулся в Земград. Не рассказывать же им про желание на Землю уплыть. В момент тогда свяжут такое стремление с так и не найденными деньгами покойного Ангуса.
А так у нас даже дело придумано, которое приведёт меня к Хансу. Нет, в гильдию вступать я пока не готов. Приду, как клиент. Хочу за якобы деньги самих же Зимородовых заказать главу ненавистного купеческого клана, который мне так и так теперь жизни не даст. До гильдейцев же наверняка дошли новости про устроенную мной на тракте резню. Скажу: уходя от разбитого обоза купцов, прихватил кошель Яшкиного отца. Эти гады, мол, меня где-угодно найдут. Надо раз и навсегда решить спор.
Прихватил с собой с Фата пятьдесят золотых. Если цену озвучат подъёмную, уходя, избавлю Предземье от ещё одной твари. Если больше запросят, чем смогу потянуть, значит жить Зимородову старшему. Так-то мне больше нужен повод встретиться с Хансом, чем смерть купца.
Ну и есть ещё одна причина моего выбора душегубов для нашего дела. Ло её не озвучивал — всё равно не поймёт. Я просто-напросто не хочу убивать ни в чём не повинных людей ради собственной выгоды. Ведь скормить бесу — всё равно, что убить. Если даже не хуже ещё. Так хоть совесть будет чиста. Этих гадов не жалко.
Но идти в Приют охотника пока рано. Через пару седмиц придёт первый в сезоне корабль с Земли, вот тогда и начнём. Нам же нужно всё провернуть очень быстро. Захват тела для беса, убийство главы рода Волковых — и сразу же уплываем. Разузнаю пока, где живёт князь, как время проводит, часто ли бывает в столице. По верхам только. Подробнее уже Ло потом выяснит. Не пристало молодой девке в одиночку по трактирам разгуливать, а все слухи в основном там. Разве что по лавкам нужные сведения собирать. Заодно прикуплю для себя мужскую одежду — не в платье же мне к Хансу идти.
***
И вот настал день, когда всё решится. Выхожу с задней двери — и подворотнями к улице. Я сегодня Китар. Нельзя, чтобы кто-то заметил меня возле дома, где
