Теперь, приглядываясь к развалинам, он действительно мог увидеть этих людей, обрывки их жизней: разбросанную одежду, когда-то бережно хранимые украшения, ныне брошенные и позабытые, гололиты в разбитых рамках. Что было хуже всего, здесь торчала ступня, там — посеревшая кисть руки, безнадежно протянутая в мольбе. Все вокруг обратилось в кладбище.
Гюнтер вскоре увидел обрывки красно-пурпурной формы и, раскидав завал, вытащил труп солдата СПО. Парень стал жертвой когтей некрона, судя по состоянию тела, еще в первые дни войны. Что-то, видимо, отвлекло некрона, поскольку кожа была снята не до конца. Тело так и лежало тут неделями, пока бойцы Корпуса Смерти не обрушили нависавшую эстакаду, создав некое подобие погребения.
Гюнтер забрал у убитого лазган и набор для чистки оружия. Затем, начав разбирать его, понял, что тот сожжен изнутри и, как следствие, бесполезен. Он решил тем не менее его оставить. Вид лазгана мог отпугнуть мутанта или еретика, если предположить, что кто-то из них выжил. Издали пистолет вполне может произвести нужное впечатление. Гюнтер покопался в рюкзаке покойного, надеясь найти гранаты или что-нибудь еще, но обнаружил только помятый, хотя и вполне исправный люминатор.
Солнце клонилось к закату, когда Гюнтер набрел на открытое место, где когда-то строилось войско. Здесь он задержался и постарался восстановить картину того, как это место выглядело когда-то. Похоже, он сейчас недалеко от своего старого дома. Он осмотрел несколько окрестных башен в поисках хоть какой-то зацепки, но не нашел ни одного ориентира.
Пришлось подойти ближе, взобраться выше. Следуя по пути Корпуса Смерти в центр города, он стал узнавать остатки башен, эстакад над головой. Их почти не осталось, но все же они хотя бы давали тень надежды. Найдя лестницу, он стал подниматься наверх. Он тщательно считал этажи и вышел на двести четвертом. Едва не шагнул в пропасть, но вовремя схватился за дверь и застыл на краю.
Эстакады двести четвертого этажа больше не существовало. От нее ничего не осталось. Начатое некронами закончил Корпус Смерти Крига. Судя по разбитым окнам, надписям на стенах и выгоревшим квартирам, население города им с охотой содействовало. Гюнтер уставился на оскверненную аквилу над входом в то, что, видимо, было когда-то управлением архивов. Разве не тут проходил он каждый день по пути на работу? Сказать это с уверенностью он не мог.
Вернувшись в башню, он нашел там квартиру, чтобы отдохнуть, неотличимую от его прежней, но не стал обманываться. Он попытался наполнить кружку холодной водой, но потекла лишь коричневая ржавая жижа. И все равно он выпил ее. Гюнтер не знал, чего именно ищет, лишь понимал, что еще не нашел.
До ресторана остались считаные шаги. До того самого, ради свидания в котором он приобрел кольцо. Он располагался на соседней эстакаде, так близко, но Гюнтер не мог найти пути туда. Сгустилась ночь, тусклая луна лишь изредка выглядывала из-за проплывающих облаков, так что ему пришлось освещать себе дорогу люминатором. Он направил луч в разбитое окно ресторана, и ему стал виден завал внутри помещения. Похоже, что обвалилась внутренняя стена. Даже если он доберется до входной двери, все равно не сможет попасть внутрь, да и незачем ему это делать. Эти двери всегда оставались закрытыми для людей его круга. Для него там не было ничего, кроме одного воспоминания.
Тем не менее Гюнтер мог использовать расположение ресторана, чтобы сориентироваться. Теперь он знал, на сколько этажей надо спуститься, сколько кварталов пройти, прежде чем добраться до статуи. Над ней, конечно же, надругались, срезали все, что выше колен, но ступни все так же крепко держались на пьедестале, так что Гюнтер смог сесть на него там, куда садился и раньше. Сделав так, он постепенно закрыл глаза, стараясь вообразить, что ничего не изменилось, что статуя все так же нависает над ним, что учреждения на площади так же оживлены днем и просто закрыты на ночь.
Он постарался представить, что все так же рядом с ним сидит Арекс. Он чувствует запах ее цветочных духов, видит грусть, притаившуюся в уголках ее глаз при взгляде на статую. Для него памятник выглядел одним из сотни изваяний, установленных Хенриком в память не вернувшихся с фронта. Высеченное из камня изображение отца Арекс.
Что они делали перед этим? Он вспомнил. Хроники. Гюнтер взял ее на просмотр, хотя ей были неприятны все эти картины кровопролития. Гюнтер же заверил ее, что все в порядке, ведь Империум всегда побеждает. Девушка заказала протеиновых бургеров, немало удивив Гюнтера, сберегшего деньги, чтобы угостить ее более изысканной пищей. Он любил в ней это всякое отсутствие высокомерия и снисходительности. Потом они сидели у статуи, глядя, как город ложится спать. Прекрасный летний вечер, но Гюнтер не испортил его разговорами о своем беспокойстве.
— Давай не будем говорить о будущем, — сказала Арекс, оторвав взгляд от статуи и взглянув ему в глаза. Он слышал ее голос сейчас так же ясно, как и тогда. — Я не хочу думать о нем сейчас. У нас есть этот момент, и мы должны наслаждаться им, а не думать о моем дяде, или твоей работе, или о чем-то еще. Будущее неотвратимо и, вероятно, окажется не таким, как мы ожидаем. Так зачем беспокоиться?
Гюнтер открыл рот, намереваясь поспорить, но девушка придвинулась ближе и прикоснулась своими губами к его. Их первый поцелуй. Сначала он подумал, что это лишь способ заставить его замолчать. Потом перестал беспокоиться, так это или нет, просто погрузившись в миг блаженства. Он не забыл ни единой детали.
Арекс высвободилась из его объятий, оставив его наедине с меланхоличными мыслями. Повинуясь мгновенному импульсу, Гюнтер вытащил и кармана кольцо, протянул, умоляя принять его, пока не понял, что слишком поздно. Она и не могла никак ему ответить. Она была лишь призраком, и, когда он открыл глаза, она исчезла. Прошлое ушло.
Теперь он плакал без слез, и, как только плотину прорвало, он понял, что ее не восстановить. Он скорчился, сотрясаясь от мучительных рыданий, у каменных ног героического отца Арекс. Он выкрикивал боль утраты безразличному небу, не заботясь, что кто-то или что-то может услышать его.
Холодным ранним утром Гюнтер нашел то, что искал. Для этого ему пришлось подойти к пирамиде куда ближе, чем ему хотелось, и спуститься на наземный уровень. Здесь погибло большинство его товарищей. К счастью, здесь было не много некронов, главные силы, несомненно, разрушали Телониус, и Гюнтеру лишь дважды пришлось прятаться от их патрулей. Немногие трупы уцелели после попаданий гаусс-пушек, да и с тех все, что могло пригодиться, сняли квартирмейстеры Корпуса Смерти. Тем не менее он нашел тело, лежащее на открытом месте и ускользнувшее от их внимания, и тихо обрадовался. Труп принадлежал гренадеру, а значит, имел снаряжение еще лучше, чем у рядового гвардейца.
Зеленое сияние гробницы, почти незаметное при свете солнца, накатывало на покойного тошнотворными волнами. Гюнтер, пригнувшись, бросился к нему и поскорее освободил тело от всего имущества. Стаскивая рюкзак, он снял и маску с гвардейца. Соресон вспомнил, что гренадеры, в отличие от рядовых, носят дыхательные фильтры на спине, освобождая место для дополнительного бронирования спереди. Не желая тратить время на отворачивание шланга, он взял всю конструкцию целиком, забрал все, включая броню.
