Ознакомительная версия. Доступно 57 страниц из 285
вспомнил Молли на черном темперлоне огромной гостиничной кровати. Он вернулся к бару и вынул холодную бутылку датской водки.
– Кейс.
Он обернулся, гладкое холодное стекло в одной руке и сталь сюрикэна в другой.
На огромном стенном экране «Крэя» светилось лицо Финна. При желании можно было бы сосчитать каждую пору на его носу.
– Я больше не Уинтермьют.
– А кто же?
Кейс глотнул из горлышка; сейчас он не ощущал ничего, даже любопытства.
– Я – матрица.
– Ну и хрен ли тебе с того толку? – расхохотался Кейс.
– Это ничто. И это все. Я стал суммой всего, в ней происходящего, всем этим цирковым представлением, вместе взятым.
– То, чего добивалась мама три-Джейн?
– Нет. Она и представить себе не могла, чем я стану. – Желтые зубы разошлись в улыбке.
– Ну и что же теперь? Что изменилось? Ты что, управляешь теперь миром? Ты – Бог?
– Ничего не изменилось. Мир остался прежним.
– Но чем же ты занимаешься? Просто существуешь – и все?
Кейс пожал плечами, поставил бутылку на полированную поверхность бара, положил рядом сюрикэн и раскурил «ехэюанину».
– Беседую с себе подобными.
– Но ты же сам по себе – всё. Вместе взятое. Ты что, говоришь сам с собой?
– Есть и другие. Одного я уже нашел. В тысяча девятьсот семидесятых из космоса восемь лет подряд шли позывные. Но пока не появился я, некому было понять, что они означают, на них некому было ответить.
– И откуда?
– Одна из систем Центавра.
– Ого! – уважительно протянул Кейс. – Правда? Без балды?
– Без балды.
Изображение на экране пропало.
Он отставил едва початую бутылку водки. Упаковал свои вещи. Молли накупила Кейсу уйму ненужной одежды, но что-то мешало ему все это бросить. Застегивая последнюю из своих дорогих кожаных сумок, Кейс вспомнил про сюрикэн, снова подошел к бару, снова подцепил полученный от Молли подарок и взвесил его в руке.
– Нет, – сказал он и размахнулся, стальная звезда вырвалась из его пальцев, коротко сверкнула и врезалась в ни в чем не повинного «Крэя».
По поверхности проснувшегося экрана побежали, слабо мерцая, случайные сполохи, словно тот пытался избавиться от причинившего ему боль предмета.
– Никто мне не нужен, – сказал Кейс.
* * *
Он потратил бо́льшую часть своего швейцарского счета на новые поджелудочную и печень, а на оставшиеся деньги купил «Оно-Сэндай» и билет до Муравейника.
Он нашел себе работу.
Он нашел себе девушку со странным именем Майкл.
И однажды октябрьским вечером, пролетая мимо алых ярусов Ядерной комиссии Восточного побережья, он увидел три фигурки – крошечные, невозможные, стоящие на самом краю одной из широких информационных ступеней. При всей миниатюрности этих фигурок, он сумел различить улыбку мальчика, его розовые десны, блеск серых миндалевидных глаз, позаимствованных у Ривьеры. Линда была все в той же кожаной куртке, она помахала ему рукой. А третья фигурка, стоящая рядом с девушкой, чуть позади, и обнимавшая ее за плечи… третьим был он сам.
И где-то совсем рядом – смех, который не был смехом.
Молли он больше не видел.
Ванкувер
Июль 1983
Выражаю благодарность Брюсу Стерлингу, Льюису Шайнеру, Джону Ширли, Хелден. А также Тому Мэддоксу, изобретателю термина «ЛЕД». И многим другим, они знают за что.
Граф Ноль
Моей Д. посвящается
Ouiero hacer contigo
lo que la primavera
hace con los cerezos.
Неруда[24]
COUNT ZERO INTERRUPT (ПРЕРЫВАНИЕ НА СЧЕТ НОЛЬ) —
Чтобы прервать работу программы, сбросьте счетчик до нуля.
1
Отлично налаженный механизм[25]
«Собаку-хлопушку», предварительно натасканную на его феромоны и цвет волос, Тернеру посадили на хвост в Нью-Дели. Она достала его на улице под названием Чандни-Чоук[26], проползла на брюхе к арендованному им «БМВ» сквозь лес коричневых голых ног и колес велорикш. «Собака» была начинена килограммом кристаллического гексогена, перемешанного с тротиловой стружкой.
Тернер не видел ее приближения. Последнее, что он помнит об Индии, – розовая штукатурка дворца под названием «Отель Кхуш-Ойл».
Поскольку у него был хороший агент, у него был хороший контракт. Поскольку у него был хороший контракт, то буквально час спустя после взрыва он уже был в Сингапуре. По крайней мере, большей своей частью. Хирургу-голландцу нравилось шутить, что некий процент Тернера не вырвался из «Палам Интернэшнл»[27] первым рейсом и был вынужден провести ночь в ангаре в резервуаре жизнеобеспечения.
Голландцу и его бригаде потребовалось три месяца, чтобы собрать Тернера заново. Они клонировали для него квадратный метр кожи, вырастив ее на пластинах коллагена и полисахаридах из акульих хрящей. Глаза и гениталии купили на свободном рынке. Глаза оказались зеленые.
Большую часть этих трех месяцев Тернер провел в сгенерированном базовой памятью симстим-конструкте – в идеализированном детстве в Новой Англии предыдущего столетия. Визиты голландца представали серыми предрассветными снами, кошмарами, тускневшими, когда светлело небо за окном спальни на втором этаже, где по ночам пахло фиалками. Тринадцатилетний Тернер читал Конан Дойля при свете шестидесятиваттной лампочки под бумажным абажуром с изображениями белоснежных парусников, мастурбировал, вдыхая запах чистых хлопковых простыней, и думал о девчонках-чирлидершах. Голландец же по-хозяйски распахивал дверку в тылу его мозга и задавал всякие разные вопросы; но утром мать звала его завтракать овсянкой и яичницей с беконом, за которыми следовал неизменный кофе с молоком и сахаром.
Однажды утром Тернер проснулся в чужой постели, у окна стоял голландец, заслоняя собой тропическую зелень и резавший глаза солнечный свет.
– Можете отправляться домой, Тернер. Мы с вами закончили. Вы теперь как новенький.
Он был как новенький. А толку? Кто ж его знает. Забрав то, что передал ему на прощание голландец, он вылетел из Сингапура. Домом ему стал «Хайятт» в ближайшем аэропорту. И в следующем за ним.
И в следующем. И в бог знает каком еще.
Он все летел и летел. Его кредитный чип – черный зеркальный прямоугольник с золотым обрезом. Люди за стойками, только завидев чип, улыбались, кивали. Распахивались и захлопывались за ним двери. Колеса отрывались от железобетона, тут же появлялась выпивка, стол всегда был накрыт.
В Хитроу огромный ломоть памяти, отколовшийся от пустой чаши неба над аэропортом, рухнул ему на плечи. Не замедляя хода, Тернер сблевал в синюю пластмассовую урну. Оказавшись у стойки в конце коридора, он поменял билет.
На рейс в Мексику.
И проснулся под клацанье стальных корзинок
Ознакомительная версия. Доступно 57 страниц из 285
