снег постепенно заметал неровную, каменистую поверхность под копытами пяти осликов и пары лошадей, впряженных в две угловатые повозки с колесами в человеческий рост. Бесформенные хлопья его липли к одежде восьми людей, которых несчастная случайность или неотложное важное дело заставили пуститься в долгий путь по этим диким, забытым всеми богами местам, да еще и в такую ненастную погоду.
– Вы уверены, лейтенант, что мы не сбились? Как, вообще, вы можете находить путь в такой метели? – поинтересовался у своего спутника, моложавого, сухопарого китайца, пожилой кореец-купец, вглядываясь в выступающие из пелены неожиданного апрельского снегопада мутные очертания поросших девственным хвойным лесом утесов.
– Так точно! Совершенно уверен, господин генерал.
– Но то, по чему мы едем уже третий час, согласитесь, довольно трудно связать с понятием «дорога»?
– Не беспокойтесь, господин, я достаточно хорошо знаю эти перевалы. Приходилось бывать здесь часто: выбор мест для тайников, схронов и точек рандеву в окрестностях Янтая и Мукдена я практически всегда проверял лично. А некоторые сам и подобрал. Как та, якобы заброшенная фанза с двухъярусным схроном под ней, что на два дня должна послужить вам и вашим спутникам вполне надежным укрытием.
Как вам уже докладывал капитан Миядзи, в мои обязанности входила не только работа с оседлой местной агентурой, осведомителями и нашими людьми у хунхузов, но и материально-техническое обеспечение боевых акций во всем этом районе. Включая Инкоу и крепость на Квантуне. На тот случай, если бы штабу армии пришлось прибегнуть к тактике партизанских действий на данной территории. И, прошу меня простить за дерзость, но если бы вы пожелали узнать мое мнение ранее, то, конечно, я предпочел предложить вам задействовать в этой операции моих людей. В том числе и из местных корейцев и китайцев. Здесь мною оставлено более двух десятков профессиональных манз-соглядатаев, а главное, как раз для подобных случаев восемь надежных агентов-исполнителей, «разбудить» которых было бы делом максимум двух-трех дней. В этом случае шансы на успех были бы реальными. Конечно, приказ его величества исключает такую возможность, но…
– Мы не можем и не будем обсуждать логику приказов Божественного, Горо-сан. Бессмысленно рисовать – иероглифы на воде. Мы можем лишь исполнять свой долг. И мы должны его исполнить. Но я понял ваш вопрос. И прошу простить меня за то, что вы так и не услышите прямого ответа на него. Для меня и моих друзей важен не столько сам факт выполнения этой миссии, сколь факт его выполнения лично нами. И именно поэтому ни вы, друг мой, ни ваши люди в этом деле участия принимать не будете.
– Осмелюсь заметить, однако, что…
– Это приказ, лейтенант.
– Слушаюсь, господин!
– Не обижайтесь, Горо-сан. Придет тот час, когда многое откроется вам. Но пока час этот еще не настал. Вы слишком нужны нашей стране завтра, Горо, чтобы я позволил себе рисковать вашей жизнью сегодня. Ваш путь не заканчивается на этом. И повернуть колесо истории вспять – дело рук вашего поколения. Помните о своем долге, мой друг. И еще о том, что всегда существует тот камень, который не виден… Поэтому, как только вы доставите нас на место, и мы убедимся, что и крыша над головой, и все, что нам понадобится для дальнейших действий, – в наличии, вы вернетесь в распоряжение капитана Миядзи. Кстати, по сколько патронов мы будем иметь на каждый из трех «гочкисов»?
– По три тысячи.
– Пожалуй, этого более чем достаточно. А бомбочек?
– Двух видов, по тридцать каждого.
– Должно хватить. Кстати, вы сами наши рельсовые фугасы видели? В качествах их уверены вполне?
– Я их изготавливал лично. Так что ручаюсь вам: их установка действительно займет очень мало времени. Внешне все ящики замаскированы так, что выглядят кучками щебня. При заглублении на десяток сантиметров их даже летом не найти не догадывающемуся о них человеку, разве что прямо наступив ногой. Ну, или лошадь пробьет копытом… Но как мы знаем из долгого опыта, казаки патруля по насыпи обычно не ездят. Электропроводные шнуры имеются двух цветов: коричневые и белые. Смотря по погоде и времени года – какой именно использовать.
– Прекрасно. В тех гальванических батареях, что мы везем, вы уверены?
– Вполне. Американские. И пока нас ни разу не подводили.
– Ну, что же, Горо-сан. Будем надеяться, что, если нас и задумают осмотреть, в этих ваших хитроумных тайничках их не обнаружат.
– Для этого нужно разобрать всю повозку, господин генерал.
– Я так и понял. Кстати, лейтенант, а как именно вы оцениваете наши шансы на успех? Не слишком высоко, не так ли?
– Как один к пяти. Или шести. И это лишь в самом лучшем случае. Прошу вас, не гневайтесь, но ведь говорится: для ниндзя – тропа ниндзя…
– А самураю – путь самурая, – завершил изречение собеседника пожилой «купец». – И это верно. Даже при всех успехах нашей армейской разведки, по части такой «работы» мы все равно уступаем «воинам тени» Эпохи сражающихся царств. И хорошо, что вы, наши последователи, понимаете это. Как мне представляется, строя новую армию, мы в Японии слишком поспешили слепо копировать европейцев, перенимая у них и хорошее, и плохое. К сожалению… Надеюсь, в будущем вы исправите наши ошибки.
* * *
Монотонный перестук колес под осторожное шуршание дождя где-то над головой. Бархатная полутьма и уютная нега теплой постели. Что еще нужно человеку для хорошего сна и спокойного отдыха? Но заснуть никак не получалось. Сон упрямо не шел.
Он старался не курить в спальне. Как во дворцах, так и в поезде. Но сейчас желание подымить оказалось просто нестерпимым. Накинув на плечи шерстяной курительный пиджак, давний подарок королевы Виктории, не включая верхнего света, Николай достал из бюро непочатую коробку одесских папирос «от Попова» с ароматным Дюбеком. Распечатал, не торопясь вставил одну в коротенькую трубочку-носогрейку и, щелкнув зажигалкой, первый раз глубоко затянулся…
Смутное, гнетущее чувство какого-то весьма серьезного упущения, по недосмотру или забывчивости недоделанной чрезвычайно важной работы, не отпускавшее с самого момента отъезда из Ляояна, притупилось, уступив место размышлениям о причинах, все эти треволнения вызвавших. Но мог ли он, никогда не имевший повода пенять на свою память, что-то действительно забыть за грохотом салютов и фанфар последних дней?
Потушив первую папиросу, Николай тщательно выбил и продул трубочку. Вставил вторую, раскурил…
– Мы где-то прокололись? Как Миша говорит… – произнес он вслух.
Николай доверял своим предчувствиям, искренне считая предупреждениями свыше. А раз так, тем более было над чем поломать голову. Бессонница неспроста приходит. Но о чем бы он ни вспоминал в эту ночь, память раз за
