несмертных. Именно несмертных – люди больше не стареют, но все еще могут умереть. Например, из-за необратимого повреждения мозга. Одновременно, в том же 2065 году были приняты первые законы, регулирующие рождаемость…
В этот момент подошла моя очередь на вакцинацию, я оторвался от чтения и оправился в процедурный кабинет.
3 июня 2110 года
Сегодня моего начальника вызвали в центральную штаб-квартиру Корпорации. И я тотчас же этим воспользовался – пригласил Ольгу Хомич на ужин. Мне совершенно не нравилось, что в последнее время я постоянно думал об Ольге. Поэтому я решил познакомиться с ней поближе. Ведь любая тайна – не больше чем недостаток информации. А значит, мне нужна информация об Ольге Хомич. Как только я ее получу, наваждение пропадет, и меня сразу отпустит.
Впрочем, про все это я позабыл ровно в тот момент, когда Ольга появилась в ресторане, в черном облегающем платье и туфлях на высоком каблуке. Улыбнулась, помахала мне рукой. И я неожиданно понял, что все, чего я хочу, это сидеть напротив Ольги и, не отрываясь, смотреть в ее глаза цвета бутылочного стекла. И еще я чуть ли не физически ощутил, насколько, наверное, близость с женщиной, отказавшейся от стерилизации, должна отличаться от того, что называется словом «секс»…
А потом в ресторане появилась Лера и разрушила идиллию – не знаю даже, откуда она узнала. А если и узнала, то что здесь такого? У нас с ней открытые отношения, какого вообще черта?
Но Лера сходу закатила скандал. Чуть ли не вцепилась в волосы Ольге, так что той пришлось почти сразу уйти. А Лера все никак не могла успокоиться. Кричала, что я импотент и извращенец. Возмущалась тем, что я променял ее на какую-то овуляшку нестерилизованную. А главное, зачем? Ведь мне все равно не купить ей лицензию на ребенка. Или я в Гетто хочу загреметь?
В общем, мы с Лерой расстались. Я отправил ей уведомление о прекращении отношений и заблокировал все ее контакты. И в тот же вечер переслал курьерской службой ее вещи.
К черту, давно пора, сохраняю.
4 июня 2110 года
Все-таки удивительно, как быстро выветрилась из меня Лера. Словно и не было ее никогда. Какая она была по счету, интересно? Одно время я вел записи о своих «стерах», но психотерапевт сказал, что это плохая идея. Сказал, что наша общая с ним задача – избавиться от загромождений памяти, а не фиксировать их. Если уж так хочется записать – используй самоуничтожающийся дневник, он ведь для этого и был создан.
На следующий день после злополучной сцены в ресторане я написал Ольге. Извинился за Леру, сказал, что я с ней расстался. Ольга ответила, что все нормально. Но на новость о моем расставании с Лерой никак не отреагировала. Неужели все-таки обиделась?
Сохраняю.
6 июня 2110 года
На работе скучно и пусто. Минц неожиданно вошел в фазу дружелюбия. И от этого было особенно не по себе – обычно такие периоды заканчивались у него приступами самодурства.
Ольги нигде не было видно. Поначалу я говорил себе, что мне нет до этого никакого дела. Но под конец дня начал всерьез беспокоиться. И даже отправил ей сообщение. Ничего особенного – как дела и т. д. А потом долго ходил и ел себя за это. Ну разве это нормально – два дня ее не видел и уже сам не свой?
Вечером мой компьютерный вирус пробил брешь в защите новейшей операционной системы. Я оказался в первой десятке тех, кто сумел это сделать. И уже через час на мой банковский счет прилетело положенное вознаграждение. Правда, никакой радости мне это не принесло: Ольга мне так и не ответила.
Такие записи, как сегодня, нужно сохранять в самом начале. Чтобы они исчезали прямо во время написания…
7 июня 2110 года
Ну наконец-то! Сегодня Ольга появилась в офисе. Оказывается, была в командировке. Вот ведь Минц сволочь, я же спрашивал у него. И не раз. Но он только плечами пожимал и ухмылялся. Сволочь.
Ольга за эти дни как-то неуловимо изменилась, ее лицо словно бы намагнитилось, и теперь от него совершенно было не отвести глаз.
Ольга спросила, почему я так на нее смотрю.
«Я соскучился», – неожиданно бухнул я и покраснел.
И пригласил ее поужинать. Все-таки мы не закончили тот наш вечер в ресторане.
Но Ольга отказалась. Сказала, что опасается встречаться со мной в общественных местах, слишком уж много у меня поклонниц. И вдоволь налюбовавшись, как я тщетно пытаюсь что-нибудь сказать в ответ, добавила: «хочешь, приезжай ко мне домой. Только не сегодня – на выходных, хорошо?»
Можно я не буду сохранять эту запись? Я знаю, что она все равно уничтожится. Но пусть поживет хотя бы немного подольше.
8 июня 2110 года
Мой психотерапевт думает, что я от него что-то скрываю. Что-то очень важное. Он сказал, что это видно по скорости моей реакции. Спросил, как мои дела с Лерой. Я сказал – прекрасно. С тех пор как мы расстались, у меня с Лерой больше никаких проблем. Вообще. Доктор помолчал, посмотрел в свои записи и спросил, не хочу ли я что-нибудь ему рассказать.
Не хочу я ничего ему рассказывать.
Я хочу, чтобы как можно скорее наступило завтра – вот чего я действительно хочу.
Ночью мне приснилась Ольга. Она стояла посреди комнаты с мягко светящимися стенами, в легком платье, надетом на голое тело. И там, под этим платьем…
Начало, первая глава. Предтеча новой жизни. Что-то такое, чего в мире не было бы, если бы не я. И не она, Ольга. Уже завтра. Завтра.
Не сохраняю.
9 июня 2110 года
Все получилось совсем не так, как я себе представлял. Мы сидели в гостиной за столом, пили ром, ели приготовленное Ольгой ризотто с грибами, и я ощущал, как по всему моему телу расползается странное оцепенение. От сидевшей напротив меня девушки исходило сексуальное напряжение такой силы, что временами у меня кружилась голова и закладывало уши.
Но ром сделал свое дело. Ольга раскраснелась, а я наконец осмелел настолько, что на обратном пути из ванной комнаты подошел к ней, наклонился и поцеловал. Она ответила на поцелуй – сразу, с глубоким вздохом, словно только этого и ждала. И я уже заскользил в свою темную и душную пропасть, как вдруг почувствовал, что Ольга остановила мою руку у себя на бедре. И прошептала тихо, в самое ухо: я не могу.
Прости, я не могу.
10 июня 2110 года
