уходящий на юг. Он сделал остановку в кафе для дальнобойщиков в Доксте. Ты наговорила сообщение на автоответчик Биргитты – заикаясь, как Агнета, с грохотом фур на заднем плане. Потом добралась до Карлстада, где никто тебя не знал, позвонила Сив Юханссон, работавшей в церковной канцелярии, и попросила переслать тебе метрику. Таким образом ты смогла обзавестись удостоверением личности и паспортом. Осенью тысяча девятьсот восьмидесятого это оказалось проще простого. Школа выслала тебе копию аттестата. Оценки оказались не очень, тебе пришлось пересдать экзамены. Больше ты никогда не встречалась с теми, кто знал Агнету Мякитало, так что риск был равен нулю. Жила в общежитии, без телефона. Ты даже смогла приехать на похороны ее матери, персонал больницы в Фюрунэсе не знал, как выглядит Агнета. А когда у тебя осветлены волосы, вы очень похожи. Ты чуть ниже ростом, у тебя более грубые черты лица, но это можно подкорректировать. Ты что-то сделала с носом и веками…
Она подалась вперед, подняла руку. Собрав нервы в кулак, он решил не отстраняться, сидел, готовый в любой момент схватить ее за запястье. Она приложила к его щеке холодную ладонь.
– Викинг, – проговорила она. – Как я рада видеть тебя.
Он откинулся назад, после прикосновения ее руки щека горела, словно от ожога.
– На тебя заведен акт на ракетной базе, ты знала об этом? Там сочли, что ты представляешь собой риск для безопасности. Твое общение с американцами, как уж оно там выглядело. Они тебя проверяли, подозревали, что ты – советский агент.
– Бред, – ответила она.
Об этом акте ему рассказал его сын Маркус, руководитель проекта на ракетной базе. Так он никогда бы о нем не узнал.
– А в сумке у тебя было два пистолета, – добавил он.
– У меня на них лицензия, я участвую в соревнованиях по стрельбе.
– В Дании. Но тебя задержали не за это.
Он поднялся, подошел к двери. Громко постучал в нее. Женщина не сводила с него глаз.
Снаружи повернулся замок. Положив руку на ручку двери, Викинг снова повернулся к задержанной.
– Зачем ты это сделала? – тихо спросил он.
Женщина взглянула на него, в ее глазах читалась затаенная страсть.
– Я хотела стать ею, – ответила она. – И стала. Я Агнета.
– А твой брат?
– Я не хотела. Мама болела, а он все кричал и кричал. Я хотела, чтобы она поспала.
Дверь открылась.
– Решение о заключении под стражу готово, – сообщила Эвелина. – Мы можем отвезти ее в Лулео.
В комнату вошел Роланд Ларссон с наручниками в руках.
– Пошли, София, – сказал он, – пора ехать.
Она поднялась, не сводила глаз с Викинга, пока Роланд надевал на нее наручники.
– Оно того стоило? – спросил он, когда она проходила мимо него по пути в коридор.
Она остановилась, подняла на него глаза. Она была ему ровно до плеча.
– Викинг, – проговорила она. – Ты даже не представляешь себе, чего ты лишился.
Роланд Ларссон отвел ее к ожидавшей полицейской машине.
К Викингу подошла Эвелина Андерссон: варежки, пальто, меховая шапка.
– В возрасте десяти лет она убила своего младшего брата, – сказала прокурор, глядя в сторону двери, в которую вышла София Хельстен. – В возрасте семнадцати – Агнету. Они встали у нее на пути, заняли пространство, которое, как она считала, принадлежало ей, и они не могли остаться единственными. Это нелогично. Она рано начала убивать, и оказалось, что это эффективно. Мы должны проверить все нераскрытые дела в Скандинавии начиная с тысяча девятьсот восьмидесятого года – не имели ли погибшие каких-либо точек пересечения с Агнетой Мякитало.
– Или же она говорит правду, – задумчиво произнес Викинг. – Она хотела помочь маме, и она хотела стать Агнетой.
– По крайней мере, про твою жену я намерена ее спросить, – ответила Эвелина Андерссон и вышла на мороз.
Стоя спиной к парковке, Викинг слышал, как прокурор захлопнула дверцу машины. Как машина сдала задним ходом, развернулась и прибавила обороты. Он дождался, пока свет фар промелькнул по стене и исчез в сторону шоссе Эльвсбювеген.
Затем направился обратно в свой кабинет, погасил верхний свет. Посидел в темноте, глядя на парковку, на тени от уличных фонарей. В церкви свет погашен, люди разошлись по домам. Викинг снял пиджак, отстегнул кобуру, с тяжелым стуком положил ее на стол. Рубашка на спине вся промокла от пота.
Он признался Эвелине, что у него были отношения с Агнетой Мякитало, что они любили друг друга. Прокурор всерьез отнеслась к тому, что София Хельстен убила его девушку. Теперь Эвелина Андерссон намеревалась отработать эту версию до конца и задать следующие вопросы:
«Посещали ли вы Стентрэск или Норрботтен в августе тысяча девятьсот девяностого?»
«Где вы находились в тот день, когда Хелена Стормберг пропала в районе болота Кальмюрен?»
Он закрыл лицо руками. Лица ушедших женщин слились воедино. У них было нечто общее – вероятно, его привлекали женщины определенного типа. Стройные блондинки с грустными глазами.
Викинг сделал глубокий выдох, расслабился. Вспомнил слова пастора о человеческой щедрости – о том, кто не боится испытывать искреннюю любовь. Кто может простить того, кто его обманул, кто достаточно тверд, чтобы верить в доброе начало в человеке.
И сегодня, в этом самом случае, он знал, что произошло с таким человеком: ее замуровали в основание моста с отрубленной головой.
* * *
Предполагалось, что библиотека Стентрэска переедет в новые помещения в связи с перестройкой здания муниципалитета в конце 1990-х. Однако в конце концов, когда бюджет уже был превышен в несколько раз, совет муниципалитета принял решение вместо этого отреставрировать старое помещение. Впрочем, настоящая реновация так и не была произведена. Перекрасили стены, оборудовали просторный туалет для инвалидов, провели интернет – на том все и закончилось.
Викинг Стормберг запер за собой дверь, поднял воротник. Снова подул сильный ветер. Полицейский пересек парковку и свернул за угол на Фёренингсгатан. Свет, падающий из помещений библиотеки, создавал отсветы на тротуаре. Викинг остановился, заглянул внутрь, за книжные полки.
Обычно они сидели в комнате сказок: в самом дальнем углу, за отделом подростковой литературы.
Но сейчас все было не так. Карина и Сусанна расселись за столом возле стойки информации, Гитте устроилась на одном из диванов.
Викинг подошел к входной двери, постучал.
Карина Бюрстранд поднялась со стула, звеня массивной связкой ключей. Отперла ему дверь. Конечно же, у нее есть свои ключи – она входит в комиссию по культуре, отвечает за встречи с писателями.
– А мы уже и не надеялись тебя дождаться, – проговорила она, запирая за ним дверь.
Он подозревал, что, сам того не зная, всегда был
