Морфей выпрямил спину сидя на троне. Его точеное лицо скривилось.
— Ну, кто старое помянет… Не будь такой злопамятной, когда-то же нам было хорошо вместе.
Олив закатила глаза. Гребаный газлайтер. О, как же она ненавидела всяких психопатов, нарциссов и газлайтеров. Как оказалось, среди лирианских мужчин таких полным полно.
Прошло много веков с тех, пор, как Олив видела Морфея в последний раз. Да, безусловно он был невероятно красивым мужчиной. Но сейчас Олив смотрела на него и видела только холодный расчет в глазах. От него не исходило тепла, его сердечная чакра была заблокирована. Такая красота снаружи и такая пустота внутри…
По прошествию времени Олив поняла, что их отношения были кармическими.
Кармические отношения обычно приходят для проработки каких-то важных уроков, либо для возврата кармических долгов. Такие отношения часто могут быть сложными, созависимыми и токсичными.
Один из главных уроков кармических отношений, который должен быть усвоен это наработка любви к себе, осознание своей божественной сути и умение выстраивать свои границы личности через заботу о себе. Это очень важный урок взросления, который должны пройти многие Души — своего рода выход из детской позиции, когда человек начинает брать на себя ответственность за своё счастье и учится выбирать не путь страдания и слива энергии, а путь гармоничного сосуществования в отношениях.
В случае с Морфеем Олив видимо было необходимо наработать умение выстраивать свои границы личности, ценить себя и относится к себе, как к богине.
Так забавно, будучи лирианкой и доктором психологических наук на Земле, Олив все чаще и чаще наблюдала за тем, как наука землян догоняет магические знания других миров.
Олив остановила поток мыслей и воспоминаний у себя в голове и сухо проговорила:
— Морфей, позволь мне представить тебе мою пару. Фредрик это Морфей. Морфей, это Фредрик.
Фредрик кивнул.
— Мы уже встречались, не так ли? — проговорил Фредрик холодным тоном глядя в глаза Вераксу, который сейчас нагло ухмылялся ему с высоты своего трона.
— Что-то не припомню. — Морфей изобразил задумчивость.
— Зато я хорошо помню, как пролез в мой сон сегодня ночью. Пытался узнать мое имя инициации, Морф? — Фредрик поцокал языком, — Ай, как не хорошо. Ты же не можешь быть катким наивным, думая о том, что это будет так легко? Имя защищается мирозданием, ты — веракс, и знаешь об этом. Или ты уже настолько отчаялся выбраться от сюда, что совсем не соображаешь? — усмехнулся Фредрик.
Вот почему во сне его имя было размытым — это сработал своего рода магический защитный щит.
Ухмылка резко слетела с лица Морфея, все его тело напряглось. Две девицы с голой грудью около его трона почувствовав неладное отодвинулись от трона в разные стороны.
Олив уставилась на Фредрика.
«Ты решил вывести его из себя? Отличная идея, если хочешь умереть. Нам нужен цветок, Фредрик», — услышал он у себя голове голос Олив.
Но, Фредрик лишь подмигнул ей.
Морфей, облизал кончиком языка свои изящные губы и холодно улыбнулся.
— Ты нарываешься, парень. Не забывай где ты находишься и кто здесь правит. В конце концов я старше тебя на несколько тысячелетий, — высокомерно произнёс Морфей.
Морфей встал с трона, его взгляд затуманился и красивый пышный куст около Фредрика превратился в терновый куст, который потянулся к Фредрику и оцарапал его. Из раны потекла алая кровь.
— Перестань, Морф, иначе я… — крикнула Олив возмущенно.
Он грубо перебил ее:
— Что ты сделаешь? Ты забыла, что твои силы не действуют в моем мире? Эта энергия тебе не подвластна, — холодным угрожающим голосом проговорил Морфей.
Терновые кусты разрастались и увеличивались в размерах. Иголки на ветках были длинными и острыми. Одна из веток потянулось к Олив и уже почти оцарапала ее, когда внезапно ветка высохла и стала исчезать, без огня превращаясь в пепел.
Фредрик устало зевнул поднося кулак ко рту.
— Мёрфи, надеюсь ты не против, если я буду звать тебя так, для опытного и могущественного веракса ты немного туповат все же.
Морфей оскалился:
— Как ты смеешь…
Но Морфей не договорил, так как случилось то, чего Олив, например никак не могла ожидать. Вдруг терновые кусты вмиг исчезли, как и сам сад, собственно, который внезапно превратился в чистое поле.
Олив еще никогда не видела Морфея таким… выбитым из колеи. Она медленно повернула голову в строну Фредрика.
— Это ты? Ты можешь управлять пространством иллюзорного мира? — ошеломленно спросила она.
— Детка, твой удивленный тон немного задевает мое хрупкое эго, — ответил Фредрик.
Он обратил свой взгляд на Морфея, который стоял и оглядывался.
— Дело в том, Мёрфи, Олив не может применить свою силу здесь, где нет природной материи, но я могу. Мой дар не привязан к какой-либо материи в принципе. Я могу преобразовывать любое пространство.
Фредрик махнул в воздухе двумя пальцами и поле вновь преобразовалось в прекрасный сад с цветущим деревом и троном под ним.
Морфей смотрел на Фредрика, а затем ухмылка появилась на его лице.
— Сукин сын, — он медленно и лениво уселся на своей трон. Около него опять появились полуголые девицы.
Олив почувствовала облегчение. С действующей в этом мире магией ее мужчины их силы уровнялись с силами Морфея. У них появилось больше рычагов давления на него.
— Я удивлен, Фредрик. В любом случае, рад, что ты раскрыл карты с самого начала, я ценю в противнике прямоту и честность. — беззаботно сказал Морфей и облокотился на спинку трона.
— Ага. — Олив не сдержалась. — Морфей, давай не будем устраивать спектаклей. Я прекрасно знаю, что ты способен на любое предательство ради своей выгоды. Потому давай оставим весь этот церемониал.
Он внимательно посмотрел на Олив и, Фредрик, готов был поклясться, что во взгляде Морфея пробежала тень сожаления… или вины.
На секунду в саду воцарилась тишина.
— Скажи мне, Олива, — лицо Морфея изменилось, голос его был глухим и хриплым, — как так получилось, что почти все воспоминания обо мне хранятся в древе Нежеланных воспоминаний? Неужели все было так плохо?
Фредрик хотел врезать по морде этому ублюдку. Ревность клокотала в нем. Только сейчас он понял Олив, которая ревновала его к Ванессе. Да, Карма любит хорошую иронию.
Олив потерла лицо со стоном.
— Морфей, — рыча проговорила она, — ты предал меня. Ты говорил, что любишь меня, что я дорога тебе, а на самом деле ты просто воспользовался моей растерянностью и уязвимостью… и попытался поработить меня! — последни слова она уже кричала. — Так что прости меня, пожалуйста, если я не питаю к тебе нежных чувств, и мои воспоминания о тебе не окрашены светлой грустью, — не без ехидства закончила она.
