Книга Злая кровь - Елена Таничева

Они лежали, обнявшись, в подполе лесной избушки.

За прошедшие столетия домик должен был превратиться в труху и пыль, но его защищали чары Катарины. Они оберегали и сам дом, и все, что несколько столетий ждало хозяев внутри. Сундук с книгами все еще стоял в углу подпола. Даже беличье одеяло оставалось целым, хотя шерсть на нем местами вытерлась: заклятье защищало только от воздействия извне. Катарина была сильной ведьмой, чары не исчезли с ее смертью. А ведь как давно исчезла она сама! О ней помнили-то, наверное, только Гензель, ее ученик, и Гретель, ее убийца.

Они не раз возвращались сюда: пожить в уединении, отдохнуть от мира. Гензелю это было необходимо, а Гретель следовала за братом всюду, куда бы тот не направлялся. На земле не существовало места, где они могли бы с большим комфортом пережить все мирские бури. Сюда не проникал никто. Катарина защитила дом от людей и зверей. Гензель укрепил ее магические щиты, сделав этот участок леса непроницаемым даже для глаз потусторонних тварей: ни вампир, ни оборотень, ни колдун не могли проникнуть сюда.

Голова Гретель лежала на его груди, и Гензель нежно гладил ее но волосам.

Он вспоминал…

В ту сентябрьскую ночь восемьсот двенадцатого года, когда они спустились в подземелье, Москва горела. В темноте было видно, как ветер несет искры, перебрасывая их от одного пылающего дома к другому. Москва горела, подожженная по приказу генерал-губернатора Ростопчина, перед тем, как город сдался на милость Наполеона. Сначала запылали объекты, предназначенные к уничтожению: фабрики, лавки, склады, каретные ряды, мануфактуры. Затем занялись жилые дома. Тушить было некому: пожарные команды уже ушли из города. Французские солдаты метались, пытаясь отбить у огня хоть самую малость из захваченного и награбленного. Те москвичи, которые напрочь отказывались бросать свои жилища даже под французами, теперь тоже вынуждены были бежать…

Для вампиров огонь почти так же страшен, как солнечные лучи. Но покинуть город в нынешней ситуации было крайне затруднительно. При перемещении труднее отводить глаза смертным. Для любой повозки, груженной гробами, для любой закрытой кареты огромен риск быть захваченной — французскими ли, русскими войсками, все равно: задержат до рассвета… И тогда — гибель. А главное — будет нарушен Закон Великой Тайны. Люди могут узнать, что вампиры все-таки существуют.

Допустить такое Князь Московский не мог. Он приказал своим подданным спуститься в подземелья. Хорошо, что под Москвой вырыт целый лабиринт, способный вместить в десять раз больше народу, чем несколько сотен подданных Князя.

Князю пришлось просить разрешение на убежище у Крысиного Царя. Хотя сила вампиров намного превосходит силу большинства обитателей потаенного мира, все же ссориться с крысолюдами не хотелось. И уж точно — не сейчас. А подземелья любого города — их исконная территория. И Князь выбрал из своей коллекции самый великолепный огненный опал: магический камень огромной силы, прекрасный и щедрый дар в уплату за разрешение переждать пожар в подземельях.

Теперь в сводчатых залах под Кремлем штабелями выстроились гробы. Вампиры могут спать, зарывшись в землю. Но, злоупотребив ночевкой в сырой земле, проведя там несколько световых дней подряд, они поднимаются на поверхность грязными чудовищами, теми самыми ожившими мертвецами из легенд, которыми путают деревенских детишек. И избавиться от этого нового облика очень и очень непросто. Гроб защищает спящего прежде всего от света, но также позволяет сохранить в неприкосновенности наряд и прическу. Чтобы успешно охотиться на смертных, надо быть похожими на них.

Солнце уже взошло. Большинство вампиров умирали с первыми лучами — и оставались мертвыми до заката. Но те, кто был достаточно силен, пробуждались снова, когда солнце поднималось высоко над горизонтом. Для них солнечный свет был так же убийствен, как и для остальных. Во тьме подземелья, куда солнце не проникало, они могли подняться из гробов. И обсудить, что делать, когда пожар закончится, и французы оставят город. Было ясно, что придется бежать. Почти у всех были подмосковные имения, куда они могли забрать с собой Птенцов. Но как осуществить это на практике, когда на дорогах заставы? Может, бросить имущество и передвигаться ночами по лесу, а днем все-таки погружаться в землю?

На бесчисленных пепелищах сгоревших домов выли и стенали домовые. Люди не могли слышать их плач, разве что, оказываясь рядом, ощущали тоску и страх. Но вампиры слышали — даже здесь, в подземелье. Этот непрерывный плач сводил с ума…

Никто особенно не удивился тому, что именно сейчас, именно здесь, в темноте и сырости, под жалобный пронзительный плач, один из тех, кто мог днем подняться из гроба, вдруг впал в безумие настолько сильное, что вызвал Князя на поединок. Нет, конечно, многие мысленно обвиняли Князя в слабости, трусости и нерешительности, при этом отчаянно боясь, что тот прочтет их мысли. Многие думали, что он оказался недостоин своего трона, но только один решился произнести обвинения вслух, и только один попытался вырвать власть из ослабевших рук.

Прячущиеся в подземелье вампиры удивились только тому, что единственным храбрецом среди них оказалась женщина.

Ее звали Маргарита, а за глаза ее называли «прекрасная полячка». Она недавно прибыла из Польши вместе со своим братом-близнецом Яном. Она действительно была красива. И, к всеобщему сожалению, недоступна. Никто не знал, хранит ли она верность кому-то, с кем была разлучена судьбой, или просто любит одиночество. Вообще об этих близнецах было мало что известно. Только то, что прибыли они из Гданьска и попросили у Князя позволения жить в его городе, преподнеся в качестве дара целую шкатулку неограненных рубинов. Где близнецы взяли столько драгоценных камней, опять же никто не знал. Но это никого не волновало: главное — кристаллы были высочайшего качества.

Они были такие тихие и незаметные, Ян и Маргарита. Все считали, что они молоды и слабы. И все удивились, когда увидели, как Маргарита среди дня поднялась из своего гроба, а вслед за ней поднялся и Ян.

… Она вызвала Князя на поединок за власть. Все понимали, что это — самоубийство. Князь слишком силен. Слишком стар. Слишком опытен в искусстве боя.

Разумеется, он принял вызов. Отказаться от дуэли означает признать свое поражение.

И, разумеется, он победил.

Князь стоял, вытянув перед собой руку со скрюченными пальцами. Стоял неподвижно. Даже лицо его не изменило свое обычное приветливое выражение. Только глаза горели красным — как во время охоты.

А прекрасная полячка Маргарита корчилась на полу, и кровь истекала из ее рта, носа, глаз, ушей, из каждой поры… Роскошные белокурые волосы, бледно-голубое платье — все пропиталось кровью. Лицо и руки усохли, кожа обтянула кости, потом лопнула и стала сползать клочьями. А потом прекрасная полячка обратилась в бурый прах. От нее остались волосы, платье, туфли — и несколько трухлявых костей.