Шесть часов на таможне держали, тряпки трясли. Я говорю: «Всё моё, ношеное!» Упёрлись, говорят: «Сейчас на экспертизу пошлём – узнаём, новое или не новое, у вас тут тысяч на двадцать будет». Хорошо, мой сразу концы нашёл, всё уладил. А теперь кому звонить, если что?! Ну смотрите, бабы! У меня уже нервный тик начинается… Эти таможенники все цены на всё знают, и сумки Hermes для них, что красная тряпка для быка.
– Прорвёмся! Главное – не дрейфь. Маринка у нас – девка видная, её точно сразу прихватят. Я с Любой не вариант. У нас на лбу будет всё написано. Так что только тебе можем доверить это непростое и ответственное дело. Гордись, Лерка!
Как-то всё сложилось, и через таможенный контроль шли спокойно, прикрывая Леру, которая от излишнего волнения чуток перебрала, и ей было, как говорится, море по колено. В аэропорту, в зоне прилёта, стоял Игорь с букетом белых тюльпанов, и Марина расплылась в улыбке, вдвойне счастливой оттого, что операция «Крокодил» успешно завершилась.
Обычно цветы Игорь дарил по определённому случаю— в день рождения, на восьмое марта… Чтобы вот так приехал в аэропорт с цветами, она припомнить не могла, да и уезжала одна крайне редко. Все трогательно распрощались, и Марина с Игорем уже направились к машине, где их поджидал Мишка, как их догнала Лера и, тревожно поглядывая на Игоря, протянула Марине злосчастного крокодила.
– Это что за чудо чудное?
– А ты ругаться не будешь? Ну… Любке по великому случаю досталась, а она возьми и передумай. Частями отдавать можно!
Маринка покраснела. Вот сейчас ей действительно стало стыдно, особенно когда представила, как Игорь деньги на сумку даёт, а она их от него ныкает.
– Ой, ну и отлично! А то каждый раз голову ломаю, что тебе на день рождения подарить.
– Так у меня же не скоро!
Игорь махнул рукой и засмеялся, как обычно, громко, не обращая внимания ни на кого вокруг.
– Ладно, проехали. Просто подарок. Так лучше звучит?! А у меня для тебя новость.
Марина насторожилась и с тревогой посмотрела на Игоря.
– Новость? Хорошая или плохая?
– Хорошая! Прямо скажем, отличная. Сёма решил свой день рождения в Лондоне праздновать. Какая-то крутая компания мероприятие делает. Всё на высшем уровне: замок, артисты… Народу назвал человек сто. Думаю, круто будет. Семён на таких вещах не экономит. Так что я на пятое ноября билеты забронировал. Мариш, что-то ты не очень рада… Сашка вот до потолка прыгал. Марк с Юлей будут…
– Просто устала, наверно. Конечно, здорово! Ты же знаешь, как я Лондон люблю. Рассказывай, как Саша учится. Светлану Николаевну спрошу – у неё всё отлично, и внук самый умный и способный в классе. Только в дневнике вечно замечания по поведению и тройки стали не редкостью.
– Знаешь ли! Это не показатель! Я тоже в школе и тройки, и двойки ловил. И поведение хромало. Только к девятому классу понял, что к чему, и прекрасно школу окончил. Ты посмотри лучше, как он в компьютере шарит.
– Понятное дело! Ещё бы ты что плохое о собственном сыне сказал. Это же твои гены!
– Между прочим, и твои тоже!
Ей стало грустно. За окном моросил дождь, а в памяти отпечаталась совсем другая реальность, которая скоро начнёт бледнеть и стираться. Нет, она запомнит это октябрьское море в Каннах, и ухоженную аллею с пальмами вдоль него, и особенно то, как с Фёдором сидели на завтраке, и за окнами застеклённой террасы неторопливо прогуливались люди с безмятежными лицами, и это спокойствие передавалось и ей. Совсем другой ритм и восприятие жизни. И солнце, которое если и покидает в непогоду, то совсем ненадолго, и не бывает таких затяжных мрачных дней, как сейчас стоят в Питере. Она думала о Фёдоре и знала, что он обязательно объявится. Сегодня, завтра, через неделю… Обычно после подобной встречи продолжаешь жить моментами счастья, не теряя связи с человеком, который вызвал у тебя такие эмоции, у Фёдора всё ровно наоборот.
С громким возгласом «Посмотрите, кто к нам приехал!» из кухни сначала показалась радостная физиономия, а потом и вся Лидочка с мокрыми руками, которые по-быстрому пыталась высушить посредством своей длинной рабочей футболки.
– Лид! Ну что за привычка?! У нас что, бумажные полотенца закончились?
– Не ворчи! Это я от переизбытка чувств. Ладно-ладно, больше не буду.
Марина засмеялась.
– Игорь, ты слышал?! Сколько раз Лида говорила, что больше так не будет?
– Какая разница! Человек тебе искренне рад, а ты придираешься.
– Ничего я не придираюсь! А Сашка где?
– Саша на тренировке, – ничуть не обидевшись, верещала Лида. – Светлана Николаевна в магазин напротив вышла. Должна вот-вот подойти. А это что за сумка красивая? Обнова?
Вопрос был явно риторический и не требовал ответа.
– Идите за стол садитесь! – суетилась Лида. – Голодные, поди?
– Я не хочу. В самолёте кормили.
– Ой! Чем вас там кормили?! Одно название.
– А я хочу, Лидочка! Весь день болтался, перекусить было некогда.
Игорь заглянул на кухню и присвистнул:
– Ничего себе, приёмчик устроили! Как на Новый год настряпали! Чувствуется, мамина затея! Может, Семёна позвать? Он мигом примчит, если узнает, что у нас оливье с холодцом. Лид, а водочка-то есть?
– Игорь, только не зови никого! Пожалуйста! – выговаривала Марина и торопливо наливала воду в прозрачную вазу, куда небрежно сунула букет, даже не развязав ленту, которая перетягивала жирные стебли тюльпанов. – Давай по-семейному. Что ты всё Сёмка, Сёмка! Смешно даже! Лид! А что ты вдруг удумала оливье настрогать?! Только решила на диету сесть… И на тебе! Как вражины, честное слово!
«Ворчу, не остановиться! С Фёдором совсем другая… Вот сидит напротив Игорь, уплетает холодец, привычно отрывает куски от ржаной горбушки и, довольный, улыбается сам себе… Потом обязательно завалится на диван в гостиной и будет смотреть новости или любимые фильмы. Не удивлюсь, что это будет „Собачье сердце" или „Осенний марафон". И как он ухитряется не терять интереса к тому, что видел столько раз? Всё в Игоре предсказуемо, обыденно, бесцветно, и труднее сдерживать раздражение, которое появляется помимо моего желания и связано с самим фактом его существования…»
– Ой! Кто-то пожаловал, – засияла Лида. – Сашка! Кто же ещё может без остановки нажимать на звонок?! Только он!
Стягивая на ходу байковую спортивную куртку, Саша как вихрь влетел на кухню и плюхнулся на стул рядом с отцом.
– Ни здрасте тебе… Руки иди помой!
Марина сделала строгое лицо и приготовилась продолжить нотации, но не успела – обиженный Сашка с грохотом вместе со стулом отодвинулся
