Хорошо, не стану. Тем более что из всей этой компании именно он оказался наиболее адекватным. Да, меня схомутал, но такой злобы к нему, как, например, к Сашке, не имелось. Плюс тепло, и ни с чем не сравнимая эйфория, которая всегда приходит к человеку, который сумел увернуться от смерти, тоже сделали свое дело.
Так что промолчу. Тем более что это обеспечивает мне еще один пусть и маленький, но должок, который останется за Дормидонтом.
– А телефон? – сообразил я. – Звонить-то к вам как? Ну, не сюда же мне ехать, верно? Тем более что вряд ли нашу встречу можно будет назвать радостной. Опять же – вы собирались переезжать куда-то там.
– Уже не собираемся, – не оборачиваясь, ответил Дормидонт. – Передумал я, до следующей весны тут живу.
Ясно, это Павел постарался. Сдается мне, он свое не упустил. А еще похоже на то, что счет за мое спасение как раз вожаку и предъявили.
– Ну а с предметом что? – крикнул я Дормидонту, который уже за ручку двери, ведущей в дом, взялся. – Тем, который мне надо было отыскать? Раз уж наши отношения почти обнулились, я готов вас выслушать.
– Может быть, потом, – подумав, ответил мне оборотень. – Не сегодня. Прощайте.
Он зашел внутрь, а за ним один за другим потянулись остальные члены стаи, и скоро на поляне остались только мы трое да догорающий костер. Ну и еще тот шофер, что меня сюда привез. Он сунул мне в руки пакет, в котором лежали мои пожитки, и бумажку, на которой я увидел номер мобильного телефона. Единственное, что пиджак от костюма, подаренного Стеллой, остался где-то там, в доме, ну да и бог с ним. Все равно он выглядел так, что ему уже никакой подъездный пристойный вид не вернет. А то и вовсе обитатели этого здания пару часов назад разодрали его в клочья, заметив мое исчезновение.
Напоследок в качестве прощания я сообщил шоферу, чтобы ни он, ни кто-то другой из его семьи не вздумали сводить счеты с местным лесным хозяином. Мол, я этого не пойму и могу сильно расстроиться, что никому из сторон сделки не нужно. Шофер молча кивнул и пошел к дому.
Надо будет выбрать время и наведаться в этот лес с гостинцами, как я сам себе пообещал тогда, когда спешно шел тайной тропинкой, ведущей к станции. И слово свое следует держать, и добро забывать не стоит.
– К чаю нас явно не позовут, – резонно заметил Нифонтов. – Ну и ладно. Пошли к машине, нам еще до Москвы ехать и ехать.
Как оказалось, их автомобиль, представлявший собой довольно-таки недешевый микроавтобус, был оставлен не так уж и близко от гнезда оборотней. Они, наверное, могли бы прямо к воротам подъехать, да просто не захотели светиться раньше времени.
– Но вообще ты их очень здорово разозлил, – заметил Павел, после того как убрал помповик в специальный кофр, который вытащила из машины Мезенцева. – У тебя, Валера, просто-таки талант к этому.
– Хорошо, что Женьку взяли, – добавил Николай, доставая из кармана короткой куртки сигареты. – Попрись вдвоем, как планировалось, и кто знает, как карта легла бы? Дормидонт заднего включил только потому, что понял – перевес на нашей стороне, мы его свору по-любому перещелкаем. Ты видел его глаза?
– Факт, – подтвердил Михеев. – Ну и еще потому что возраст все же мудрости ему добавил. Лет пятьдесят назад, если верить тому, что я о нем от тети Паши слышал, он попер бы на нас при любом соотношении сил, слово «сдаться» для него тогда не существовало.
– Ну да, кто-кто, а тетя Паша его хорошо знает. – Покивал Николай. – Если не ошибаюсь, она его родителя как раз и прибила в шестидесятых.
Я же говорю – все в этом мире Ночи цепляется одно за другое. Все всех знают. Ну, не то чтобы все и прямо уж всех, но есть среди местной московской элиты фигуры очень непростые и крайне влиятельные. И Дормидонт, похоже, одна из них. Не из влиятельных, разумеется, но из непростых – это уж точно.
– Валер, а что он все-таки от тебя хотел? – поинтересовалась у меня Евгения, задвигая кофр под сиденья первого ряда. – Что ты для него найти должен был?
– Клянусь – без понятия. – Приложил руку к сердцу я. – Для самого загадка. Какую-то штучку, которую ему мать сыра земля отдавать не желает. Но что это такое – не знаю. Да теперь, похоже, и не узнаю. Сдается мне, Дормидонт снова видеть меня не захочет.
– Факт. – Вкусно затянулся сигаретой Николай. – Ты зримое подтверждение его неудачи, а он жутко тщеславен, как и все оборотни в возрасте. Хотя… Может, через месяц-другой все и изменится. Кто знает, насколько ему нужно то, что в земле-матушке? Ладно, поехали уже. До рассвета рукой подать, хорошо бы проскочить Кольцо до того, как служилый люд на работу поедет.
Блин. Сегодня же понедельник, значит, мне на работу надо идти. Ей-ей, я начинаю понимать, отчего Стелла так скептически отнеслась к моим заверениям о том, что у меня получится совмещать должности архивиста и Хранителя кладов. После такого дня, как вчера, и такой ночи впору сутки пластом лежать, а не на службу тащиться.
– До дома меня подбросите? – спросил я у сотрудников Отдела, когда машина двинулась вперед. – Если не в труд.
– Само собой, – заверил меня Павел.
– Может, дворники еще не выкинули мусор из приподъездных урн, – вздохнув, поделился с ними своими мыслями я. – Думаю, вряд ли эти ребята прогулялись к большой мусорке, чтобы мой телефон выкинуть.
– Вернее всего, нет, – отозвался из-за руля Николай. – А что тебе в нем толку? Наверняка эти вандалы аппарат твой изувечили так, что он ремонту точно не подлежит.
– Да и ладно, аппарат я новый куплю, тем более что все равно собирался это делать. Но симку-то они в труху не смололи? Больно неохота ее восстанавливать.
– Понимаю как никто, – заявила Мезенцева, сидящая прямо передо мной. – Сама недавно телефон потеряла.
– Утопила, – уточнил из-за руля Николай.
– Ну, утопила. – Недовольно поджала губы рыжеволоска. – Так вот. Пошла я в салон и спокойно так прошу у них восстановить симку. Эти – ни в какую! Жуть!
– Так ты же без паспорта туда приперлась и начала на повышенных тонах права качать, – снова уточнил наш водитель. – Тебя чуть в отделение местное не загребли за это!
– Вообще ничего говорить не стану! – возмутилась Евгения, сложила руки на груди и уставилась в окно.
– Ну вот, только хотел спросить, что это у вас за патроны такие в ружьях, – притворно расстроился я. – И что за дробь в них такая?
– Измельченные старинные серебряные монеты. – Повернулась ко мне Мезенцева. – Обычное серебро оборотням вредит не больше, чем свинец, а такое их может убить. Почему, отчего – не знаю. Может, магия денег, может, определяющим фактором является то, что эти монеты через сотни рук прошли. Ну и плюс над ними кое-какие слова знающие люди произнесли.
Забавно. Хотя магия денег – это да. Это весомо.
Кстати, о деньгах! Точнее, о злате-серебре.
– Простите, а листка бумаги и ручки в вашем чудо-экипаже не найдется? – спросил я у Павла.
