— Да что ты, черт возьми, готов принять? — вконец разозлился я. — Зачем ты это делаешь? Зачем выгораживаешь Родомира?
— Он не при чем, — безжизненным тоном повторил он. — Отец Борислава ничего не знал. Я все сделал сам. Я просто боялся, если Борислав покинет школу, мне тоже придется уйти. Больше мне нечего сказать.
Деграун, до этого стоявший как вкопанный и перепугано следивший за происходящим, вдруг подал голос:
— Знаете, раз тут такие дела, я пойду, — буркнул он. — Мне теперь из-за вас от матушки влетит. Да и все это слишком… Нам проблемы не нужны.
И не прощаясь, он развернулся и зашагал прочь, даже не обернувшись и ни разу не взглянув на друзей — скорее всего уже на бывших друзей.
Я покосился на своего секунданта, теперь он дремал, уткнувшись лбом в собственные колени. Пора его забирать отсюда.
— Мне тоже пора, — сухо отчеканил я, отключая шар памяти и пряча его в сумку, но прежде чем уйти я снова обратился к Глебу: — Подумай ещё раз, зачем и кого ты выгораживаешь. Подумай и расскажи следствию, как все было на самом деле.
Глеб не взглянул на меня, поморщился, словно от боли, едва заметно качнул головой. Я понял, что он этого не сделает. Наверняка не только сам Глеб зависел от Григанских, но и вся его семья. Возможно даже Родомир пригрозил парню чем-то посерьёзнее, чем перестать помогать деньгами. У Глеба осталась мать и младшая сестра, скорее всего он не выдаст Григанского-старшего даже под пытками и угрозой смерти, опасаясь за их жизни.
Поняв, что здесь мне больше нечего делать, я поспешил к Якобу:
— Эй, дружище, ты как, живой?
— Угу, — промычал он, дернув головой.
— Давай-ка я тебя отвезу куда-нибудь в гостиницу, — сказал я, помогая ему подняться на ноги.
— Буду вам очень благодарен, княжич, — слабым голосом ответил он, а потом добавил: — как я понял из вашего разговора, лучше мне пока не уезжать из Варганы.
Под пустые отрешенные взгляды, все еще отходивших от случившегося, Григанского и Быстрицкого, мы покинули пустырь.
У дороги я поймал попутный старенький тетраход. Якоб всю дорогу до гостиницы дремал, а водитель нехорошо косился на нас. Этот, кажется, меня все-таки узнал или ему просто не понравился вурд, но водитель по этому поводу не проронил ни слова.
Возможно правильнее было бы отвезти Якоба в больницу, но обессиленный вурд вызовет слишком много вопросов. А я все же рассчитывал скрыть то, что вурд избавил меня от ослабления.
Пока мы ехали в гостиницу элитного сектора несколько раз у меня начинало трезвонить зеркало связи. Скорее всего отец — я довольно сильно задержался, а значит он уже ищет меня и волнуется. Но здесь в тетраходе я не мог ему ответить.
Ничего, вскоре я ему все объясню, и он поймет. Даже по поводу дуэли поймет, куда он денется. Отец хоть и вспыльчив, но отходчив.
Такая усталость навалилась на меня после всего, но при этом я испытывал приятное чувство умиротворения, выполненного долга и восторжествовавшей справедливости. Конечно все омрачало упорство Глеба, отрицающего причастность Родомира, но это было не в моей власти. Он сам должен отвечать за свои поступки. И еще не могло не злить — Родомир Григанский скорее всего выйдет сухим из воды. Но еще не вечер, возможно, мы сможем и его заставить ответить за это.
Зеркало связи продолжало трезвонить, когда я завел Якоба в гостиницу и помог снять номер, заранее оплатив на неделю вперед. Так же, как и планировал, засунул ему в карман денег в качестве благодарности. Он бы скорее всего их бы и не принял, а мне меньше всего сейчас хотелось его уговаривать их взять.
Наконец, оставив Якоба в гостинице и убедившись, что с ним все в порядке, я ответил на звонок. Но вместо отца в зеркале неожиданно возникло взволнованное лицо Олега.
— Где тебя носит? — сердито поинтересовался он.
— Да так… Дела были.
— Говори где ты, я сейчас приеду тебя заберу. Тебе нужно срочно быть дома.
— Что? Что-то произошло? — не понял я. — И почему за мной приедешь ты, а не отец?
— Игорь сейчас в Вороновом Гнезде. У вас обыск. Я не знаю, что произошло, но мне велели немедленно привезти тебя домой.
— Обыск? — мой голос показался мне чужим и прозвучал словно через толщу воды.
— Не просто обыск, Яр. Приехал великий князь Григорий. Кажется, у нас большие проблемы.
