В его речи слышались характерные мамочкины обороты, и ямгновенно озверела.
- Проваливай отсюда! - крикнула я. - Достал уже совсем!
Наконец он понял, что я не шучу, и двинулся к двери. Язабежала вперед и распахнула ее, чтобы он не вздумал задерживаться в прихожей.Очень мне не нравилось, что кейс с деньгами стоял на виду под вешалкой. Генкавзялся за ручку двери, но напоследок решил доругаться.
- Все равно приползешь, никуда не денешься! - орал он. -Жить-то тебе негде! А я еще подумаю, пускать тебя обратно или нет!
- Ах ты! - Я замахнулась, но Луша в испуге схватила меня заруку.
И в это время на лестничной площадке появилась запыхавшаясяВарвара и с размаху опустила на голову Генке свой пакет из универсама. Пакет разорвался,колбаса и сосиски посыпались на пол. Генка, не получивший особенныхповреждений, тем не менее в обалдении тоже сел на пол, почесывая затылок.
- Караул, - заорала Варвара, - сбежал! Сбежал из тюрьмы!Николай Иванович, в милицию звоните!
Она ворвалась в прихожую, и тут, разумеется, вишневый кейсвывалился из-под вешалки, раскрылся, и все бы обозрели его содержимое, если быя не бросилась на него грудью и не заслонила своим телом, как АлександрМатросов амбразуру вражеского дота. Со стороны это смотрелось, как будто я ни стого ни с сего тоже рухнула на пол.
- Машка, он тебя ударил? - тут же всполошилась Варвара. -Убивают!
- Да что случилось? - это в дверь заглядывал мой водитель.
- Луша, - простонала я, не делая попыток встать с кейса, -отдай человеку двести рублей, я ему должна, и ради бога, идите уже все отсюда!
Луша мигом распорядилась. Она выдала Николаю Ивановичудвести рублей с извинениями, Генку легонько пихнула в бок, а когда он встал,молча указала на дверь. Варвара выскочила сама, ее больше интересовал НиколайИванович, чем мое самочувствие. И только когда двери были заперты на все замки,я поднялась на ноги.
- Ну и ну! - Луша только покачала головой, глядя на деньги.- Что же это?
Мы перетащили кейс в комнату, и я рассказала Луше все прото, как мы с Лизой задумали обыграть Римму и как у нас это получилось. Теткатолько головой трясла и глаза таращила, потому что утром я ничего ей несказала, просто взяла завещание, чтобы отдать его Лизе, и ушла. Иначе онаувязалась бы за мной, а этого ни в коем случае нельзя было допустить.
- Машка, деньги надо спрятать! - заговорила Луша. - Виданноели дело - сто пятьдесят тысяч долларов валяются на полу в прихожей!
- И куда ты их спрячешь? Снова за портрет Пришвина? -возмутилась я. - Говорила - "надежное место, никто не тронет! С пятьдесятдевятого года пыль не вытирали!" Унесли портрет из-под носа!
- Не ворчи, - отмахнулась Луша, - деньги спрячу здесь, вквартире. Я к твоему сведению, всю жизнь здесь живу, и такой тайник у меняесть, еще от царского режима остался! Дому-то больше ста лет, никакие воры тоттайник не найдут!
- А тогда зачем мы с Пришвиным заморачивались? - вскипела я.
- Чтобы никто на нас не подумал! - последовал невозмутимыйответ.
Обожаю свою тетку!
На следующее утро я проснулась рано. За ночь в головенемножко улеглись все умопомрачительные события, и теперь я была в состояниидумать о них спокойно. А что, в самом деле? Ну, влипла в историю с бандитами,сумела выйти из нее не только без потерь, но еще и с прибылью. Теперь заразеРимме не подняться, Лиза точно сказала. Конечно, по миру она не пойдет и напаперти стоять не будет, но все заботы у нее сейчас будут только о том, каксохранить оставшееся и заработать на будущее. Жить экономно она не умеет, этоведь не Луша. Так что очень скоро начнет продавать квартиру, виллу и что тамеще у нее осталось? Думаю, что драгоценности, машину и еще кое-что она продала,чтобы достать триста тысяч для нас с Лизой. Правда, у нее есть вклады взаграничных банках и вилла в окрестностях Барселоны.
Что ж, подытожила я, у меня есть сто пятьдесят тысячдолларов. Сумма неслыханная для меня и для всех моих знакомых. Впрочем, имзнать про это необязательно. И что я сделаю? Прежде всего куплю квартиру.Здесь, в центре, чтобы недалеко от Луши, за теткой нужно присматривать. Отделаюи обставлю квартиру по своему вкусу и как же хорошо заживу одна! До сих пор всеговорили, что у меня неуживчивый характер, ну что ж, теперь не с кем будетуживаться, и характер исправится, я уверена. Какое это счастье - устраиватьжизнь только по собственному вкусу! Впрочем, что это я говорю, жить мы будем,конечно же, вдвоем с Кэсси. Вот она рядом со мной громко мурлычет в подушку. Япоцеловала киску в пушистую щечку, она в ответ, не открывая глаз, потрогаламеня мягкой лапкой. Куплю ей все самое лучшее - новый домик, подушечку, шампунитам всякие... Раз кошка привыкла жить в комфорте, я не могу опускать планку.
С такими приятными мыслями я поднялась с дивана иотправилась на кухню готовить завтрак. Оказалось, что Луша должна срочно уйти ксвоей подруге Валентине по кроссвордным делам, так что мы с Кэсси былипредоставлены самим себе. И я, разумеется, решила пройтись по магазинам, а тобезобразие, в самом деле, теперь я обеспеченная женщина, а одета как бомж, уВарвары побираюсь. Я сердечно простилась с Кэсси и отправилась за покупками.
После долгого хождения по магазинам я сделала два вывода.Во-первых, персонал в наших магазинах отвратительно воспитан. То есть хамствокругом несусветное. Продавщицы, увидев мои потертые джинсы, пренебрежительнопожимали плечами и отворачивались. Они думали, что я пришла в магазин простотак, посмотреть. Как будто в их лавках было на что смотреть!
Разумеется, это не касается очень дорогих магазинов. Тамперсонал вышколен, и, кроме того, они все физиономисты. То есть, глядя на меня,продавцы сразу видели, что я пришла покупать, а не просто глазеть. Но второйвывод я сделала о том, что в магазинах этих одежда безумно дорогая и выбора вобщем-то маловато. Тем не менее я все же купила оливковые брючки - меня привлеклото, что они отлично сидят, а к ним - несколько блузок и одну, зеленоватую,надела сразу. Свои джинсы я выбросила прямо в магазине, потом в соседнем отделеподобрала к брюкам открытые босоножки и ощутила наконец себя нормальнымчеловеком.
Все же пакетов набралось достаточно, и я, слегка утомившись,решила заскочить выпить кофе и передохнуть.
Я задержалась в дверях, пропуская выходящих, и тут вдругменя толкнули, пакеты посыпались из рук, и я с изумлением увидела, как какой-топодросток улепетывает, держа в руках мою сумочку.
- Ах ты, мерзавец! - Нечего было и думать догнать его стаким количеством пакетов.
Я вскрикнула, и какой-то мужчина, идущий навстречу,совершенно неожиданно схватил паршивца за руку и вырвал у него сумку. Мальчишкакрутанулся, наступил мужчине на ногу, тот отпустил его, и паршивец исчез, какбудто его не было.
