- Поздравляю, - сказал Лумумба. Голос его, правда, от радости не звенел. - Ты теперь полноправный магистр. Можешь свою опергруппу собрать.
Меня будто ледяной водой окатило. Чай вдруг сделался невкусным, будто из соломы.
- А... Как же вы? - я искательно посмотрел на учителя.
- А что я? - Лумумба шмыгнул носом. - Уйду на покой. Мемуары буду писать... "Записки бывшего оперативника".
- Размечтался, - мстительно оборвал его Седой. - "Бывших" оперов не бывает, ПОЛКОВНИК Лумумба... Да, да, ты не ослышался. "Покой нам только снится" - так тебя прозвали курсанты?
Все опять неловко поднялись, чокнулись и выпили за новое звание бваны.
Признаться, за него я был рад больше, чем за себя.
Привычка делать только то, что сам считает правильным, органическое неприятие подковёрных интриг и слава первого бретера АББА не способствовали продвижению карьеры. Так что "полковника" бвана заслужил. Причем, давненько.
- Даже и не знаю, как к вам обращаться, раз теперь вы такие важные господа... - протянула Машка, когда отгремели поздравления и тосты. - С богами пить на брудершафт приходилось, с королями тоже... Но чтобы с "целым" полковником?
- Будешь обращаться к нему "Наставник", "Учитель", а лучше всего - "Отец Родной", - ответил Товарищ Седой. - Потому как ты, Марьяна, официально зачисляешься в опергруппу на должность стажера. С довольствием и окладом.
- Уррра! - опять закричала Машка. А затем, уронив с коленок "Сказки", прыгнула на шею главному магу страны и звонко расцеловала его в бритые щеки. Товарищ Седой, не привыкший к таким вольностям, только ошалело вращал глазами и задушено кряхтел. - Вот теперь-то мы повеселимся по-настоящему, - мстительно заявила она, спрыгивая с архимага и преданно глядя на бвану. - Правда, Отец Родной?
Лумумба болезненно потёр переносицу.
- В Академию поступить всё же придётся, - смущенно хмыкнув, добавил Товарищ Седой. - На заочный. Так что сессия два раза в год, - он строго посмотрел Машке в глаза. - И экзамены чтоб на пятерки. Под мою ответственность.
Машка с каменным лицом отдала честь.
Честно говоря, я боялся, что Машке запретят оставаться с нами. Скажут, что нужно закончить Академию, пройти испытание Пыльцой... А на это она ни в жисть не согласится.
- Вы решили изменить правила? - тихонько спросил Лумумба. Очевидно, бвану одолевали схожие мысли.
- Нет никаких правил, - пожал плечами архимаг. Мы - организация молодая. Пятнадцать лет. Подросток, да и только. Опыт работы вашей группы показал, что Охотники более необходимы миру, чем мы думали. Да и вообще: иметь в организации людей, близко знакомых с Пыльцой, но при этом - не магов, будет нелишним.
- Ну, - Лумумба пожал плечами и вновь поднялся. - Тогда за АББА.
И только сделав хороший глоток, я понял, что в чашке вовсе не чай...
- Фу, гадость какая, - незамедлительно откликнулась напарница.
По кабинету поплыл запах очень дорогих клопов.
Товарищ Седой хищно принюхался. Затем попробовал. Покатал на языке, задумчиво подняв взгляд к потолку...
- Арарат?
- Курвуазье.
- Зачем?
- Скучно у тебя, - вздохнул Лумумба. - Песен никто не поёт, в пляс не пускается...
- Значит, скучно тебе... - допив коньяк, задумчиво пробормотал Седой. - Ну, это мы сейчас исправим...
Мановением руки свернув скатерть вместе с посудою, скомкав её, наподобие снежка и сунув в карман кителя, Товарищ Седой поднялся. Оглядел нашу опергруппу, набрал в грудь побольше воздуху и заорал:
- Почему я должен, рискуя собственной репутацией, защищать вас перед Советом магов?
Пахнуло ледяным северным ветром, лицо обожгли солёные брызги, а в ушах раздался зловещий скрип уключин...
- Почему я должен задним числом оправдывать ваши хаотичные и беспорядочные действия?
Лицо Товарища Седого, в обычной жизни напоминающее гранитный бюст члена политбюро, в этот момент больше походило на помидор.
Мы с Машкой переглянулись: только что нас расхваливали, чесали брюшко и кормили вкусной рыбкой, а теперь взорвали под носом пороховой заряд, да еще огрели по затылку кувалдой...
Бвана однако пребывал в самом невозмутимом расположении духа. Выслушав обвинения, он поправил манжеты, снял треуголку и флегматично сказал:
- Я всё могу объяснить.
- Даже почему вы отвергли помощь опытного резидента Роман-заде, а вместо него связались с неблагонадежным и непредсказуемым богом смерти? - свистящим шепотом переспросил Седой. - И почему вы, вместо того, чтобы искать Мертвое Сердце, предавались роняющему честь мундира разгулу в банановой республике? И зачем, в конце концов, разрушили великий памятник древнего зодчества - пирамиду Хеопса?
- Да не мы это, - заревел я, как раненый медведь. Сколько можно, в конце концов?
- Кстати, откуда такие подробности? - перебил мою истерику наставник.
- Есть, есть источники... - Седой, пыхтя, упал на стул. Лицо его уже не было таким багровым, хотя на щеках и сохранились красные пятна.
- По-моему, ему нельзя пить, - шепотом сказала Машка. А я вспомнил один ходивший по академии слух... В общем, Товарищу Седому действительно нельзя пить. Остаётся гадать: бвана, превращая чай в коньяк, забыл о том достославном происшествии, или сделал это специально?..
- Следили за нами через Гамаюн? - спросил Лумумба, когда Товарищ Седой немного пришел в себя.
- Ты и сам знаешь, - поморщился тот. - У тебя полно недоброжелателей. Некая группа решила, что наблюдение будет небесполезным.
- Значит, вы видели всё, что с нами происходит? - спросила Машка.
- Не только я. Весь Совет магов, - Седой вытер шею и лицо обширным носовым платком. - Ваши похождения смотрелись, как лучший сериал всех времен и народов, - голосом его можно было травить крыс. Массово. - Вы даже не представляете, каких трудов мне стоило сохранять спокойствие и делать вид, что всё под контролем... Особенно, когда вы день за днем наливались пальмовым вином в гостях у ушастого диктатора. А затем, неизвестно с какого перепуга, решили играть, - Седой укоризненно посмотрел на Лумумбу. - Мы же договаривались, Вася. После ТОГО случая - ни-ни...
Было видно, что главного мага страны обуревают чувства. Он даже поднялся, со стуком опрокинув стул, и прошелся по кабинету. Семь шагов - туда, семь - обратно.
Телефон за стеклянной дверкой шкафчика тревожно провожал архимага взглядом, часы-ходики на стене - тоже, и только рыбка, тихонько посмеиваясь, безмятежно взмахивала красивыми плавниками.
- Вообще-то у меня был план, - сказал Лумумба.
- Да что ты? - Седой вновь уселся и заинтересованно сложил руки перед собой. - Может, расскажешь старому другу, почему он не удался?
