Книга Добрая самаритянка - Джон Маррс

Райан

Влажный воздух в досуговом центре полнился запахами пива и пота, хотя несколько двустворчатых дверей были распахнуты настежь.

Плотная толпа состояла практически из одних мужчин, которые выкрикивали слова одобрения или грязные ругательства в адрес двух боксеров, стоящих в центре ринга в ожидании, пока мужчина в белой рубашке с короткими рукавами и галстуке-бабочке огласит решение.

Сражения «офисного планктона» состояли из трех двухминутных раундов и были такими же свирепыми, как матчи профессионалов по телевизору. Я не мог понять, каким образом боксер в красных шортах, майке и защитном шлеме ухитряется оставаться на ногах после постоянных атак его синего противника.

Наконец рефери поднял руку мужчины в синем, объявляя победителем. По руке чемпиона тянулась сплошная татуировка. Несмотря на разбитый нос и текущий по лицу пот, Тони Моррис был вполне узнаваем. Зрители приветственно заорали, когда было объявлено, что он выиграл матч. Он обнял своего противника, потом кто-то из зрителей помог ему снять перчатки, и мистер Моррис направился в раздевалку.

Я торчал поблизости, пока он не вышел, одетый в спортивные штаны и футболку. Отойдя к барной стойке, быстро заглотил несколько порций водки с «Редбуллом», и после этого я решился подойти к нему. Сделал глубокий вдох, от всей души надеясь, что он действительно понятия не имеет, о чем сговорились за его спиной брошенная жена и дочь. Прикинул, что если бы он был в курсе, то вместе с ними пришел бы в кабинет Брюса Аткинсона, чтобы обвинить меня в домогательствах к несовершеннолетним.

– Мистер Моррис…

– Да? – Он коротко улыбнулся, демонстрируя вежливость и одновременно пытаясь понять, кто я такой. Он был еще не совсем пьян, но уже недалек от этого. – Мистер Смит? – По его улыбке я понял, что он даже не знал о выдвинутых против меня обвинениях.

– Пожалуйста, называйте меня Райаном. Я не знал, что вы боксер.

– А я не знал, что вы поклонник этого спорта.

Я и не был поклонником бокса, но сегодня днем, когда я позвонил ему на работу, секретарша сказала, что он ушел раньше, потому что вечером у него матч. Я был рад. Предпочитал встретиться с ним лицом к лицу в людном месте, где будет меньше шансов, что он попытается меня убить, – если он в курсе того, что я якобы сделал то, в чем меня обвиняли его жена и дочь.

– Для меня этот спорт в новинку, – отозвался я.

– Не думаете, что тоже могли бы заняться боксом? У нас полно народу самых разных профессий: банкиры, юристы, психологи, даже учителя.

– Мне кажется, что после первого же удара я лягу и не встану. Могу я заказать вам выпивку?

– Конечно, – ответил он, и я заказал две порции водки. Мы еще немного поболтали о том, почему он выбрал этот вид спорта, о его страховом бизнесе и прочем. Я тихо надеялся, что он упомянет Эффи и даст мне возможность заговорить о предмете, из-за которого я и пришел. Но этого не произошло, и я понял, что придется самому поднять неприятную тему.

– Мне немного неловко, Тони, но я должен кое о чем поговорить с вами.

– С Эффи все в порядке?

– Вообще-то это касается вашей жены, Лоры.

– Жены? – Я застал его врасплох, и он даже сделал шаг назад. – Что она натворила?

Его вопрос изумил меня. Он не спросил «что не так?» или «что случилось?» – а «что она натворила?». Это подразумевало, что Лора не в первый раз дает повод для беспокойства. Я сделал глубокий вдох и попытался объяснить, так чтобы не показалось, будто это я сумасшедший, а не она.

– Она работает волонтеркой в «Больше некуда», и я считаю, что Лора уговорила мою жену совершить самоубийство.

Тони не выглядел удивленным. Он допил водку и взял свою спортивную сумку.

– Не хочу лезть во все это, – сказал он и направился к выходу, явно встревоженный, но не рассерженный. Он не пытался убедить меня, будто я говорю ерунду, и не смотрел на меня как на идиота. Знал, что сказанное мною вполне возможно, – просто не хотел с этим сталкиваться.

Я последовал за ним на парковку.

– Мне нужно всего лишь пять минут вашего времени, – продолжил я. – Не хочу вас оскорбить, но с вашей женой что-то сильно не так, и мне нужна ваша помощь, чтобы понять, каковы ее мотивы.

Мистер Моррис остановился и обернулся.

– Послушайте, – сказал он, – я знаю, что происходит в Лориной голове, ничуть не больше, чем вы. Мы живем отдельно вот уже почти два года, и я даже не навещаю ее. Дочери живут со мной. И для меня важно, чтобы в их жизни было поменьше стрессов. Это означает держать их подальше от Лоры и всего, что она могла наделать.

Как я мог не понять этого за все то время, пока сидел в машине, наблюдая за домом Лоры? Это объясняет, почему машина Тони никогда не стояла на подъездной дорожке, и то, как отчужденно они держались тогда в кабинете Брюса.

– Прошу вас, Тони, – взмолился я, – вы единственный, кто может мне помочь.

Он постоял, сощурив глаза, словно обдумывал мою просьбу, и, похоже, сдался. С тяжелым вздохом спросил:

– Что вы хотите знать?

Я рассказал ему, как обнаружил, к чему Лора подталкивала Шарлотту. Но, как и в разговоре с Джанин, не упомянул, как манипулировал его дочерью или как подрался с его женой в коттедже. Даже в слабом свете потолочных ламп я видел, как кровь отхлынула от лица Тони.

– Зачем Лоре желать смерти своих клиентов? – спросил я.

Он посмотрел на меня и ответил:

– Она очень сложная женщина со множеством демонов. У нее фиксация на смерти. Могу лишь предполагать, что эта фиксация переросла в попытки помочь людям достигнуть этой цели. Она говорила мне, что хочет работать в «Больше некуда», чтобы помогать другим. Не было причин не верить ей.